Нас никогда здесь не было. Шаяхмет Турыспек
й голос сверху печки, где она спит и греется.
ИЗБА. КОМНАТА АХМЕТА БАЙТУРСЫНОВА – НОЧЬ
ИЗБА. БРЕВЕНЧАТЫЕ СТЕНЫ, ПЕЧЬ В УГЛУ, МАЛЕНЬКОЕ ЗАНАВЕШЕННОЕ ОКНО. У ОКНА – КРОВАТЬ, В КОТОРОЙ ЛЕЖИТ УКРЫТЫЙ РВАНЫМ ПОКРЫВАЛОМ АХМЕТ БАЙТУРСЫНОВ, СПИНОЙ К ЗРИТЕЛЮ. ИЗ ОКОШКА СВЕТИТ ТУСКЛЫЙ ГОЛУБОЙ СВЕТ ПОЛЯРНОЙ НОЧИ. СЛЫШЕН ЗВУК ПРОНИЗЫВАЮЩЕГО МОРОЗНОГО ВЕТРА. ДВЕРЬ В СЕНИ ОТКРЫВАЕТСЯ ОТ СИЛЬНОГО ПОРЫВА ВЕТРА, И В КОМНАТУ ВРЫВАЕТСЯ СНЕЖНАЯ ПЫЛЬ. СО СТОЛА УЛЕТАЮТ НЕСКОЛЬКО ИСПИСАННЫХ ЛИСТОВ. ДВЕРЬ ХЛОПАЕТ И СКРИПИТ, ХОДЯ ТУДА-СЮДА. АХМЕТ МЕДЛЕННО САДИТСЯ НА КРОВАТИ, ЗАКУТАВШИСЬ В ПОКРЫВАЛО. ВСТАЕТ, БЕРЕТ СО СТОЛА ОЧКИ, ПОТОМ САДИТСЯ НА КОРТОЧКИ И ПОДБИРАЕТ ЛИСТКИ. НЕ ВСТАВАЯ С ПОЛА, ОН КЛАДЕТ ЛИСТКИ НА СТОЛ, ПОТОМ ПОДНИМАЕТСЯ. В КРУЖКЕ НА СТОЛЕ ОН КАРАНДАШОМ РАЗБИВАЕТ СВЕРХУ ВОДЫ ЛЕД. ОТПИВАЕТ И СТАВИТ КРУЖКУ НА ЛИСТКИ. ИДЕТ К ПЕЧИ – ОГНЯ ДАВНО НЕТ, У ПЕЧКИ ЛЕЖИТ ПАРА ДРОВ. ОН БЕРЕТ ОДНО ПОЛЕНО. ПОДНИМАЕТ ГОЛОВУ.
БАЙТУРСЫНОВ:
Баба Лена… Баба Лена… Печь бы затопить… Потухла давно. Баба Лена!
СВЕРХУ ПЕЧИ РАЗДАЕТСЯ КРЯХТЕНИЕ, КАШЕЛЬ, А ПОТОМ ДОНОСИТСЯ ГОЛОС ХОЗЯЙКИ:
БАБА ЛЕНА:
Тепло еще… Спи, дорогой… Дверь прикрой – будет тебе тепло. Все жалуешься и жалуешься, жалуешься и жалуешься… Спи.
АХМЕТ РОНЯЕТ ПОЛЕНО, ИДЕТ К ДВЕРИ И КРЕПКО ЗАКРЫВАЕТ ЕЕ. ИДЕТ К КРОВАТИ И САДИТСЯ НА НЕЕ. СМОТРИТ В ОКНО. ПОДБИРАЕТ ЕЩЕ ОДИН ЛИСТОК С ПОЛА. ЗА СЦЕНОЙ ЗВУЧИТ ЕГО ГОЛОС:
БАЙТУРСЫНОВ:
На белоснежном ложе и пушистом,
Усни, малыш, без лишней суеты.
И вьется вихрь, и снег вовсю кружится,
Надев на крыши белую постель.
Баю-баюшки-баю,
Усни, мой милый, в тишине,
Метель уйдет, снега растают,
И ты забудешься во сне.
ОН КОМКАЕТ ЛИСТОК. С УЛИЦЫ ДОНОСИТСЯ ЗВУК МАШИНЫ, ЧЬИ ФАРЫ НА МИГ ОСВЕЩАЮТ ДОМ СКВОЗЬ ОКОШКО. МАШИНА ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ, СЛЫШНО, КАК ХЛОПАЮТ ЕЕ ДВЕРЦЫ. ДВЕРЬ РАСПАХИВАЕТСЯ, И НА НЕЙ ВОЗНИКАЕТ ОГРОМНАЯ ТЕНЬ ЧЕЛОВЕКА (КОМЕНДАНТ). ЗВУЧИТ ГОЛОС КОМЕНДАНТА ИЗ СЕНЕЙ:
КОМЕНДАНТ:
Байтурсынов, встать!
БАЙТУРСЫНОВ ВСТАЕТ. СТОИТ СМИРНО, РУКИ ВЫТЯНУВ ВНИЗ И ОПУСТИВ ГОЛОВУ.
БАЙТУРСЫНОВ:
Осужденный Байтурсынов Ахмет, готов трудом искупить свою вину!
ГОЛОС КОМЕНДАНТА ЗВУЧИТ УЖЕ МЯГЧЕ:
КОМЕНДАНТ:
К тебе гости, Байтурсынов… Добился своего.
БОЛЬШАЯ ТЕНЬ КОМЕНДАНТА УМЕНЬШАЕТСЯ И ИСЧЕЗАЕТ, СЛЫШНЫ УДАЛЯЮЩИЕСЯ ШАГИ. И ОСТАЕТСЯ МАЛЕНЬКАЯ ТЕНЬ НЕВЫСОКОЙ ФИГУРЫ НА ДВЕРИ, КОТОРАЯ ДО ЭТОГО СКРЫВАЛАСЬ ПОД ТЕНЬЮ КОМЕНДАНТА. ПО ТЕНИ ВИДНО, КАК ЧЕЛОВЕК СНИМАЕТ ЧТО-ТО ВРОДЕ ТУЛУПА, И СТАНОВИТСЯ ЯСНО, ЧТО ЭТО ЖЕНЩИНА, ДОСТАТОЧНО СТРОЙНАЯ. ЖЕНЩИНА ПОЯВЛЯЕТСЯ В ДВЕРЯХ – НА НЕЙ КОЖАНАЯ КУРТКА И КОЖАНЫЙ ЛЕТНЫЙ ШЛЕМ, НА ПЛЕЧЕ – БРЕЗЕНТОВЫЙ РЮКЗАК, А В РУКАХ – ТУЛУП И САКВОЯЖ. ЭТО И ЕСТЬ ЕКАТЕРИНА ПЕШКОВА, ГЛАВА "ПОЛИТИЧЕСКОГО КРАСНОГО КРЕСТА". ОНА ЗАКРЫВАЕТ ЗА СОБОЙ ДВЕРЬ, ВЕШАЕТ ТУЛУП С ШЛЕМОМ НА КРЮЧОК, СТАВИТ У ДВЕРИ САКВОЯЖ И РЮКЗАК, ПОДХОДИТ К АХМЕТУ. СМОТРИТ ЕМУ В ГЛАЗА. ПОТОМ САДИТСЯ НА КОРТОЧКИ И ПОДБИРАЕТ КОМОК БУМАГИ, РАЗВОРАЧИВАЕТ ЕГО. ПЫТАЕТСЯ ЧИТАТЬ, НО СВЕТА МАЛО. ЕКАТЕРИНА ИДЕТ И САДИТСЯ НА СТУЛ У СТОЛА, ПОДНОСИТ ЛИСТОК К СВЕТУ ПОЛЯРНОЙ НОЧИ ИЗ ОКНА, ПЫТАЯСЬ ЧИТАТЬ. ПОТОМ ОНА БЕРЕТ КЕРОСИНОВУЮ ЛАМПУ, ТРЯСЕТ ЕЕ. АХМЕТ НЕУВЕРЕННО ПОДНИМАЕТ РУКУ, БУДТО ЖЕЛАЯ ЧТО-ТО СКАЗАТЬ.
ПЕШКОВА:
Керосина нет?
АХМЕТ ОТРИЦАТЕЛЬНО МОТАЕТ ГОЛОВОЙ.
ПЕШКОВА:
Вы садитесь, товарищ Байтурсынов.
АХМЕТ САДИТСЯ НА КРОВАТИ. ЕКАТЕРИНА ВЫТАСКИВАЕТ ИЗ КАРМАНА КОРОБКУ ПАПИРОС И СПИЧКИ, ЗАКУРИВАЕТ.
ПЕШКОВА:
А где хозяйка?
С ПЕЧИ ДОНОСИТСЯ КАШЕЛЬ И КРЯХТЕНЬЕ. ЕКАТЕРИНА СМОТРИТ ТУДА, КУРИТ.
ПЕШКОВА:
Понятно. Закурите?
АХМЕТ МОЛЧИТ. ПЕШКОВА ПРОТЯГИВАЕТ ЕМУ КОРОБКУ С ПАПИРОСАМИ И СПИЧКИ. АХМЕТ ПРИВСТАЕТ И БЕРЕТ КУРЕВО. ДРОЖАЩИМИ РУКАМИ ВЫТАСКИВАЕТ ПАПИРОСУ ИЗ КОРОБКИ, ЗАКУРИВАЕТ. КЛАДЕТ КОРОБКУ И СПИЧКИ НА СТОЛ, СНОВА САДИТСЯ НА КРОВАТЬ. ПЕШКОВА ВСТАЕТ И РЕШИТЕЛЬНО ПОДХОДИТ К ПЕЧИ.
ПЕШКОВА:
Елена Викторовна! Елена Викторовна! Ее ведь так зовут?
ОНА ПОВОРАЧИВАЕТСЯ К АХМЕТУ, ОН КИВАЕТ ГОЛОВОЙ. ПЕШКОВА КОМАНДНЫМ ГОЛОСОМ СНОВА ОБРАЩАЕТСЯ К ХОЗЯЙКЕ:
ПЕШКОВА:
Дайте керосину, Елена Викторовна!
ПОСЛЕ КАШЛЯ И КРЯХТЕНЬЯ РАЗДАЕТСЯ ГОЛОС БАБЫ ЛЕНЫ:
БАБА ЛЕНА:
Керосину мало, милочка, дров нет, голодаем… Да и светло сейчас…
ПЕШКОВА:
Я привезла вам продуктов, после попрошу коменданта выдать вам еще еды и керосину, Елена Викторовна! Где керосин?
БАБА ЛЕНА:
Спаси