Пропавшие в Эдеме. Эшколь Нево
что спасибо? – запротестовал я.
– Извини, – вздохнула она и раскинула руки в стороны, как Иисус на кресте, – я не позволяю дотрагиваться до себя.
– Что ты говоришь?
– То, что слышишь.
– Ты была религиозной?
– Вроде того, – сказала она. И показалась мне вдруг очень грустной.
– Все хорошо? – спросил я.
– Знаешь, – сказала она, – мой муж умер.
– Извини, – ответил я. – Я не то имел в виду…
– Не волнуйся, мне… это было нужно, – сказала она.
– Рад быть к твоим услугам, – отозвался я. И поцеловал ее плечо цвета слоновой кости.
– Что с тобой? – спросила она. – Ты не хочешь кончить? Холодает. И мне нужно срочно вернуться на шиву.
Мы шли назад, к памятнику. Когда мы двигались по ней раньше, тропинка была просто грязной, а сейчас грязь была непролазная, и Мор вдруг стала озираться по сторонам, как будто опасалась, что за нами могут следить. Я не понял, почему опасения появились у нее только сейчас, но не хотел ничего говорить. Я ощущал царапины, которые она оставила у меня на спине, – и на мгновение у меня промелькнула мысль: отлично, мне на память останется свидетельство, что это и правда случилось. Ведь каков шанс, что это произойдет еще раз? И тут я почувствовал, что ее рука ищет мою, расправил ладонь, и мы пошли дальше, держась за руки. Близко друг к другу. Держась за руки. Я думал, что мы хорошо совпадаем в плане ритма. Что нам классно идти вместе.
– Знаешь, – сказал я, – а ведь я отправился вслед за вами. На Дорогу Смерти.
– Что?!
– Я пытался вас догнать.
– Но… как?
– Когда ты ушла от меня ночью, ты была… Я боялся, что с тобой что-нибудь случится. И, если честно… я хотел увидеться с тобой еще раз. Пришлось побродить по городу. Обойти все хостелы. Ты не поверишь, сколько там хостелов. Я потратил кучу времени, пока не нашел ваш. Сеньора на ресепшене сказала, что вы пошли в поход, потом вернулись, а утром снова ушли, и жаловалась, что вы оставили в номере quilombo.
– Quilombo?
– Бардак. Сказала, что слышала крики, но она не вмешивается в жизнь постояльцев. А потом, когда она зашла туда убраться, все было перевернуто вверх дном и зеркало в ванной лежало на полу, разбитое вдребезги. Так ведете себя только вы, israelíes, сказала она.
– Какой позор.
– Я извинился перед ней от имени Избранного Народа и спросил, куда, по ее мнению, вы поехали. И она сказала, что раз вы взяли велосипеды, то, наверное, на дорогу Юнгас. Я ответил, что не слышал о такой дороге. Она ответила, что гринго называют ее Дорогой Смерти. И тут я запаниковал. Пулей полетел оттуда в центр города, взял напрокат горный велик – и на Дорогу.
– Погоди, – вдруг остановила она меня. – Докуда точно ты доехал?
– Там выставили кордон полиции, – соврал я.
– После большого водопада?
– Велосипедистам не давали проехать. Так что мне пришлось вернуться в Ла-Пас. И все. Через два дня я улетел в Израиль.
– Понятно, – сказала она. И тяжело выдохнула. Помолчала: переваривала новую информацию. И в конце концов