Пропавшие в Эдеме. Эшколь Нево
в голове зазвучали эти строчки – из забытой песни «Церкви Разума»[19].
– Знаешь что? – сказал я. – Есть идея. Мы с Орной это делали, когда ходили к психологу вдвоем.
– Что, как мы знаем, сильно помогло, – вставила Мор и подняла голову.
Я рассмеялся и подумал: у меня никогда еще не было подруги с хорошим чувством юмора. Всегда я должен был смешить. И продолжил:
– Каждый раз, когда любому из нас было трудно что-нибудь сказать, психолог предлагала рассказывать в третьем лице.
– В третьем лице?
– Он, она, они.
– Как в книжках?
Я кивнул.
– Типа «одна кудрявая девушка полюбила парня, она поехала с ним в свадебное путешествие, будучи уверенной, что все хорошо…»?
– Именно.
– Ладно, подожди минуту.
– Не торопись.
Она развязала шнурки на своих красных кедах. А потом завязала их снова, еще крепче. На правой ноге, потом на левой. Как будто собиралась отправиться в путь. И только потом заговорила.
– О’кей… Значит… Эта девушка… кудрявая… Если в чем-то она и была уверена, перед тем как поехать в свадебное путешествие, так это в том, что знает своего мужа. В конце концов, они были вместе еще со школы, они оба тосковали друг по другу в армии, потом вместе жили в однушке, пока учились в университете. Он учился математике в Технионе[20], а она сменила четыре факультета, пока не определилась: клиническая социальная работа, бакалавриат и магистратура вместе. После выпуска они почувствовали, что пришло время поехать в путешествие-после-армии, в которое в свое время не поехали, но только возникла одна проблемка: она работала на «телефоне доверия» сменами, он давал частные уроки скрипки, а денег не было от слова «совсем». И тогда мне пришло в голову… то есть… кудрявой девушке пришла в голову мысль: давай поженимся у твоих родных, на природе. Твои друзья будут играть, еду приготовим сами, а на деньги, которые гости подарят, поедем в Южную Америку. Так и получилось. Даже без театральных сцен, когда предлагают руку и сердце, обоим было понятно, что эта история на всю жизнь, и даже если иногда в кудрявой девушке просыпался интерес к другим мужчинам – в конце концов, она и мороженое выбирает у прилавка часами, всё хочется попробовать, – то этому интересу она не давала ходу вплоть до Ла-Паса. И даже там, честно говоря, если бы он не начал откалывать номера, то ничего бы не случилось.
– Ты что-нибудь понимаешь, когда рассказывают в третьем лице?
– Да.
– Как будто это произошло с кем-то еще, если так рассказывать.
– В том-то и фишка.
– Ох, вот бы это и правда произошло с кем-нибудь еще. Омри, дождь начинается. Отдать тебе куртку?
– Да ну. Рассказывай дальше.
– О’кей… Так вот… все началось уже в самолете. Он все время жаловался. На еду. На обслуживание. На звук в наушниках. А ей как раз нравилось это время, когда не нужно было ничем заниматься. Когда самолет трясло над океаном, он страшно напрягался – а она как раз была абсолютно расслаблена. По другую руку от нее сидел мужчина в костюме, который играл во что-то типа усовершенствованного кубика Рубика,