Снегурочка на спор. Рая Рас
ь их всех в макушки) запихнули коробку с елочными украшениями. На шее у меня моталась гирлянда, карманы топорщились снеговиком и оленем, а внизу пушистым зайчиком скакал замотанный в мишуру Игорёк, обречённый терпеть ругательства, а заодно ловить мою тушку в случае краха операции. А крах неприметно будет. Потому что только идиот отправит барышню ростом метр пятьдесят пять танцевать на мысках поверх городушек из офисной мебели.
– Ты, Лирка, тонкая-звонкая, а мы толстые и неподъемные! Под нами ж все проломится! – объявили эти бесценные ребята (чтоб им всем полно было), загоняя меня на Эверест. И ведь как закинуть коробку повыше – так ничего, все могут. Майклы Джорданы через одного, и плевать, что пузатые! А как снимать – так Лирка!
– Маленькой ёлочке… – орала я во все горло. Но никто не возражал. А у них просто выбора не было. Или новогодняя классика, или мое честное мнение обо всех окружающих людях (чтоб им жить-поживать, горя не знать). – Гарик, лови!
Не поймал.
С невозможным грохотом коробка рухнула на пол. Я всё-таки кое-как смогла ее достать. И не удержала. Но это было не самое страшное. Потому что следом за ней грохнулась я.
Что вам сказать про Гарика? Гарик у нас рыцарь. Истинный джентльмен. Герой. Разве такой бросит даму в беде? Нет, он примет удар на себя!
Влетевшие в кабинет коллеги (крепкого им всем здоровья) застали следующую картину. На полу в позе звезды распростерся побежденный Игорек, на нем сверху – стул вверх ножками. Второй стул, служивший основанием пирамиды, валялся у окна. Повсюду разбросаны шарики, звёздочки, бантики и вся эта прочая шалупонь. А в центре экспозиции, прямо поперек рыцаря, лежала я. Как вы понимаете – очень злая.
– Лариса, ты как? – осторожно, в ожидании возможной катастрофы, спросил кто-то из толпы.
– Лира! – я насупилась.
– А? – чего-то недопонял вопрошающий.
– Ещё раз назовешь меня Ларисой, я тебе ухо без наркоза ампутирую. Зубами. Понял?
Тут надо сделать лирическое отступление и сказать, что у меня в компании дурная слава. Из-за характера. Нет, я вообще-то очень добрая, и людей, в принципе, люблю (особенно запечённых с чесноком). Но от природы крайне вспыльчивая. Плюс с детства привыкшая без раздумий давать сдачи. А вы попробуйте иначе выжить рядом с четырьмя старшими братьями, будь они хоть сто раз двоюродные. И не важно, что рост мой метр с кепкой, и одежду порой приходится подбирать в отделе для подростков.
А ещё я ненавижу свое имя. Кто сказал моим родителям, что Лариса – это хорошо? Нет, кому-то, наверное, здорово и радостно живётся Ларисой. Но не мне. Знаете, почему меня не прозвали крысой? Я ведь имела все шансы на такую кличку с учётом общих внешних данных и длинного тонкого носа? Потому что тому, кто рискнул разок так назвать, я нос-то как раз и разбила.
В общем, ничего личного, ничего лишнего, сплошная концентрированная ярость. По имени Лира.
Игорёк заскрипел. Очень ему было неудобно в роли спасательной подушки. Я тут же вскочила с него, действительно, загостилась. Коллеги принялись собирать разбросанные вокруг приметы праздника.
Вот кто сказал, что вся эта возня с блестючками, шариками, гирляндами и прочим должна начинаться в середине ноября? Откуда такие правила? Настроение они, видите ли, создать хотят. Праздник привнести в унылый быт. Пыли, что ли, мало кругом, надо ещё понаставить всякой ерунды, чтобы ее побольше накопилось? Чтоб раз-два-три, проводка, короти? И никуда ведь не деться от этого. Ладно, дома я ещё могу запереться, там они меня не достанут. Нацеплю 31 декабря красный колпак на кактус, он отлично умеет прикидываться деревом, когда надо. Мать моя, да я даже свечку с ароматом хвои зажгу! Ну и хватит.
Но я ведь даже за хлебом не могу сходить спокойно, чтоб вокруг ничего не мигало, и навязчивые песенки не лезли в уши!
Терпеть не могу весь этот блестящий балаган.
Да и сам праздник, в принципе, тоже… Как бы так помягче-то? Не жалую.
Слишком много о нем говорят. А толку чуть. Ну не сойдёт ваша планета с орбиты точно по графику, в ноль часов ноль минут первого января.
– Лир, помоги размотать, – выдернули меня из размышлений. Я поморщилась, но штепсель всё-таки взяла. Постою тут, а вы давайте, старайтесь. Я свою лепту уже внесла.
– А ты чего такая хмурая-то? – Шурик тянул провода вдоль подоконника, прикидывая, как бы лучше закрепить огни. Вот он у нас неунывающая душа! Человек-парад. – Головой, что ли, приложилась?
– Угу. Много лет назад, ещё в роддоме, – огрызнулась я. Грубовато вышло, но ему понравилось.
– Оно и видно! Ну-ка улыбнись! Улыбнись, говорю, а не вот это! Твоим оскалом только тараканов пугать!
– Зато ты у нас больно весёлый.
– А я человек хороший потому что! Не, серьезно, ты чего надулась, как мышь на крупу?
Ну вот как ему ответить? Если правду, то меня полтора месяца будут потом жизни учить. Ничего ты, мол, Лирка, в праздниках не понимаешь! Новый год это ж повод… Далее следовал список, повод для чего, разнообразный настолько, насколько гибкий мозг у наставника. Как