Пастор, монах, православный и я. Нонна Степанян
аполненная новыми впечатлениями, умиротворенная, я возвращалась домой.
Тот ритм жизни, в котором прожила почти две недели, растворяясь в блаженстве максимальной расслабленности и наслаждаясь красотами великолепных видов, вдыхая дурманящий воздух с нотками ароматов востока, сильно отличался от атмосферы мегаполиса с ее суетой, динамикой и цейтнотом.
Характерный для вокзала гул мешал мне сосредоточиться и найти свой поезд. Всюду сновали грузчики с огромными тележками, голос диспетчера, звучащий из громкоговорителя, сливался с длинными звуковыми сигналами локомотива, вблизи которого я стояла.
Какая-то женщина с огромной сумкой стремительно пронеслась мимо меня, громко дыша и крича куда-то вдаль: «Толя, помоги, мне тяжело!»
Когда я подошла к вагону, меня окликнула торгующая на перроне женщина:
– Девушка, купите себе в дорогу мороженое, пирожки, чипсы или кукурузные палочки!
– О! Как вы вовремя! Давайте кукурузу, две пачки! – обрадовалась я любимому нехитрому лакомству.
Только я рассчиталась с продавщицей и достала из сумки паспорт, как стала свидетельницей следующей сцены, которая разворачивалась перед моими глазами в замедленном темпе, как в кино: молодая женщина с младенцем на руках, поднимаясь в вагон, поскользнулась и чуть не рухнула на перрон, мужчина, который поднимался следом, к счастью, подхватил ее, но сам еле удержался и ударился рукой об железную дверь.
Женщина с ребенком благополучно поднялись, а мужчина, охнув присел на перроне на корточки.
«О!» – выдохнула я, увидев, что кожа на руке у спасателя была прилично разодрана.
– Помощь нужна? – крикнул ему высокий худощавый мужчина с копной светлых волос.
– Все в порядке, – махнул тот в ответ, прижимая руку к груди.
– Бро, ты молодец, держи пиво! – обратился к нему седоватый мужчина, который явно был навеселе и держал в руках несколько банок со спиртным.
Люди, ставшие невольными свидетелями этой сцены, одобрительно кивали и как-то старались поддержать мужика.
Погода стояла теплая, хотелось надышаться вечерним свежим воздухом, прежде чем нырнуть в вагон, где наверняка было душно, поэтому я стояла на перроне, пока проводница не стала всех зазывать, оставалось пять минут до отправления.
Каково же было мое удивление, когда я вошла в купе и увидела всех участников сцены спасения женщины с младенцем на лестнице, кроме самой спасенной!
– Опа! А вот и девушка, она разбавит нашу мужскую компанию, – весело констатировал мужчина с банкой пива.
Я улыбнулась и, поздоровавшись, прошла на свое место, благо оно было нижнее. Мужчина, который не выпускал банку пива из рук, занимал верхнее место, напротив меня сидел тот, который помог женщине, а над ним, на верхней полке устроился высокий, худощавый парень, который предлагал помощь спасателю.
К нам в купе заглянула проводница, раздав белье, она спросила:
– Чай, кофе желаете?
Мужчины заказали себе чай, я же решила, что не стану перед сном ничего пить.
Когда поезд тронулся, молодой человек, который помог женщине удержаться на подножке вагона, потирая поврежденную руку, неожиданно представился:
– Меня зовут Михаил, – и выжидающе посмотрел на своего соседа.
– Ринат, – белокурый мужчина протянул ему руку.
– Володя, – откликнулся с верхней полки мужчина.
Я тоже назвала свое имя и спросила у Михаила:
– Сильно болит рука? Я видела, как вы поранились.
– Знаете, не столько руку, сколько ногу травмировал… – вздохнул с горькой улыбкой на лице он в ответ.
– Вы молодец, пострадали, зато помогли женщине, – поддержала я его.
– Ну а как же не помочь было? – пожал он плечами с видом человека, который не представляет себе иного поведения.
В купе заглянула проводница с чаем на подносе. Володя с верхней полки протянул ей банку пива:
– Не хотите угоститься?
Молодая проводница нахмурила брови и сухо отказалась.
– Строгая какая, – бросил ей вслед мужчина.
Какое-то время мои попутчики молча пили чай, как вдруг неожиданно тихим голосом заговорил Ринат:
– Да, сострадание – это очень важно… Не пройти мимо человека, который нуждается в помощи – это дорогого стоит.
– Тем более пастору, – усмехнулся Михаил.
– О, вы пастор? Протестант? – поинтересовалась я.
– Да, вот еду на юг, в университет, буду читать лекцию, в основном работаю с молодежью, – слегка наклонив голову, Михаил внимательно присматривался к нам, дабы понять, как мы реагируем на его откровение о себе.
Он был одет в черный костюм, темные короткие волосы ежиком обрамляли широкое светлое лицо, на котором блуждала улыбка. Плотного телосложения, он производил впечатление добродушного и довольно