Спасти Винни. Ден Истен
и окна со звуконепроницаемыми бронестеклами, способными выдержать попадание пули. Стрелять в них Веня не пробовал (нечем), а вот стулом выбить пытался – даже царапины не осталось. И не открыть никак – в торцы ручек врезаны замки. Ни проветрить, ни сбежать, ни на помощь позвать.
Веня яростно потер глаза и несколько раз моргнул. Сказывались длинные бессонные ночи и ударные дозы кофе – он чувствовал себя даже не вялым, а каким-то совершенно отупевшим, словно алкоголик после затяжных возлияний. Картину дополняли заторможенные движения и учащенное биение сердца, толкающего по сосудам отравленную кофеином кровь.
Он потер виски и невидящим взглядом уставился в черные мониторы. Пошевелил мышкой, пробуждая изображение на экранах и, вздохнув, опустил пальцы на беспроводную клавиатуру.
В голове было пусто и тоскливо, словно в сыром переулке с летающими на ветру газетами.
Веня, решив, что надо взбодриться, подошел к кофемашине и выбрал капсулу с самым крепким кофе. Посомневавшись немного, бросил ее обратно в коробку и вышел из комнаты. С ненавистью посмотрел на массивную металлическую дверь, отсекающую второй этаж от внешнего мира, и направился по коридору в ванную комнату.
Как же ему за неделю надоел этот маршрут! Он словно особо опасный заключенный, вынужденный ходить по тюремному дворику под присмотром охраны: от стены до стены, без права выйти за периметр из каменных стен и колючей проволоки.
В небольшой, упакованной в темный кафель, ванной он резко повернул рычаг смесителя вправо и одновременно дернул вверх.
Ледяная вода неприятно обожгла лицо, но Веня упорно умывался. Закрыв кран, посмотрел на отражение: тусклые глаза с красными прожилками, покрытые куцей растительностью щеки и унылая капля, стекающая с пухлого носа.
Полюбовавшись отражением и не найдя причин для радости, он вытер лицо бумажным полотенцем и вышел в коридор. Подумав немного, толкнул дверь лаборатории. Пошарив по стене, нащупал выключатели.
Многочисленные люминесцентные лампы осветили большую комнату с бегущими под потолком вентиляционными коробами. Белоснежные стены, отражая холодный свет, придавали лаборатории мертвящую атмосферу морга.
Веня прошел вдоль столов, затянутых в транспортировочную пленку, открыл-закрыл дверцы пустых шкафов для хранения химреактивов, потрогал коробки с пробирками и колбами. На стульях стопкой лежали запечатанные в полиэтилен халаты, перчатки и шапочки – все белоснежное и стерильное. В углу – две большие пластмассовые емкости с порошкообразным веществом – основой для будущего «коктейля». У дальней стены аккуратными рядами стояли деревянные ящики с дорогостоящим оборудованием.
При других обстоятельствах он бы только радовался новой лаборатории, потому что в родном НИИ высокомолекулярных соединений и биохимии, где все держалось на голом энтузиазме и синей изоленте, о такой роскоши можно было только мечтать.
О том, сколько денег вбухали его похитители, Веня мог только догадываться. Все было основательным, дорогим, с явным прицелом на долгое производство. Лишнее доказательство того, что никто не собирается делать ему поблажки: это не детский сад, где за твои капризы поставят в угол – здесь просто открутят голову.
Веня опустился на новенький стул и, обхватив голову, погрузился в мрачные размышления.
Все началось с того злополучного интервью одному федеральному каналу… Хотя нет, интервью было потом. Все началось с того, что Веня вместе с командой аспирантов химико-биологического факультета разработал препарат, способный вызывать у белых мышей состояние длительной эйфории. Мыши на все реагировали благожелательно: на яркий свет, отрицательные температуры, продолжительные голод и жажду, отсутствие сна. Им было в буквальном смысле на все фиолетово – они улыбались. И когда один из аспирантов поставил перед ними кактус – они с удовольствием его сожрали, несмотря на колючки. Спустя месяц им прекратили давать экспериментальный препарат, и мыши впали в черную депрессию: они лежали безжизненными белыми комочками, не реагируя на внешние раздражители и игнорируя пищу. Вернуть им хорошее настроение помогла повторная доза, отчего молодые ученые сделали вывод – препарат вызывает стойкую зависимость.
О Вениамине Константиновиче Пухове тиснули заметочку в журнале «Веселый катализатор», затем пригласили на телевизионную передачу, где он, опьяненный успехом и вниманием, имел неосторожность прихвастнуть, что при должной доработке и некоторых финансовых вливаниях, он бы смог создать препарат, способный сделать всех людей счастливыми. И препарат этот имел бы побочные эффекты не страшнее, чем у аспирина. И себестоимость такую же.
Спустя месяц, когда страсти вокруг Вени поутихли, его встретили крепкие ребята на машине без номеров, надели на голову черный пакет и долго везли в неизвестном направлении, по пути высказывая угрозы в его адрес и в адрес жены. Привезли сюда, сняли пакет и сказали, что ждут обещанный в телевизоре препарат, и пусть его не волнует финансовая сторона – все необходимое будет – только твори. Единственное, в чем наотрез отказали – это лабораторные мыши. Сказали, что испытывать «коктейль» будут сразу на