Дом железных воронов. Оливия Вильденштейн
и поскольку неисполнение королевского приказа стоит спрайтам крыльев, ленту доставили.
– Я искала. – Я полностью проснулась. – Я везде искала, Сиб. Думаешь, я не хотела пойти?
Сибилла наконец замолкает. Судя по направлению ее взгляда, в голове у нее роится множество мыслей, и все они о женщинах, живущих под этой крышей. Или, скорее, об одной женщине, поскольку другая имеет ограниченное представление о реальности.
– Зачем ей портить твой вечер? – Голос Сиб звучит не громче моего пульса.
– Чтобы защитить меня.
– От чего?
От тоски по мужчине, намного выше меня по положению.
Я заменяю правду другой, которая представит Нонну заботливой бабушкой, а не назойливой.
– Ты знаешь, как она относится к главе королевской гвардии.
– При чем тут твой дедушка?
Прошлой ночью я была зла на Нонну, но сейчас мне больно. Не столько потому, что она не дала мне попасть на бал, сколько потому, что заставила думать, будто общество меня отвергло. И все же я защищаю ее. Может, метод она избрала неверный, однако зла она мне не желала. Кроме того, я презираю ее – но это мое дело; когда другие презирают ее… этого я не потерплю.
Я протираю глаза, прогоняя сон, хотя мне кажется, я натираю припухшие веки солью.
– Нонна беспокоится, что он может сказать мне что-то жестокое.
– Такое бывало?
Я хмурюсь:
– Нет. По крайней мере, не мне лично. – Не сомневаюсь, что дедушка знает, как я выгляжу, как и я знаю, как выглядит он, хотя мы никогда не встречались.
Вопрос Сибиллы заставляет меня задуматься. Что, если дедушка не такой неприятный, каким Нонна его всегда изображала? Что, если он не ненавидит меня? Что, если он никогда нас не навещал потому, что она ему запрещает?
Все домыслы меркнут перед фактом: если бы у него была хоть капля любви ко мне, он бы разыскал меня. В конце концов, что это за глава, который ведет армию в бой, но боится войти в дом бывшей супруги?
Я испускаю еще один вздох и с усилием сажусь.
– Расскажи мне, как все прошло.
Сиб опускается на смятые простыни рядом со мной.
– Волшебно. Величественно. – Ее широко раскрытые серые глаза блестят, как будто несколько блесток, украшающих ее высокие скулы, попали на ресницы. Секунду спустя ее настроение меняется: – Ужасно. Абсолютно ужасно.
Толкаю ее, потому что знаю: она лжет, чтобы я чувствовала себя лучше. Так поступают друзья.
– Я не ревную. Я сама провела довольно приятную ночь.
– Распивая эль?
– Распивая эль.
– Не одна, верно?
– Не одна. Ты же помнишь клятву соли, которую мы дали? Не пить в одиночку, пока нам не исполнится по крайней мере двести и мы не будем потрепаны с головы до ног.
Она закатывает глаза:
– Нам было девять.
– И все же, клянусь, я была не одна. Джиа была со мной.
– А еще кто? Ну, то есть я люблю сестру, но она рассудительная особа.
– Джиа не рассудительная.
Сибилла приподнимает бровь:
– Хм. Все, что делает моя сестра, – это работает, работает,