Женщины Жана. Вадим Дубнов

Женщины Жана - Вадим Дубнов


Скачать книгу
епот застигнутой Марии: «Здравствуйте… то есть гутен таг…»

      Безучастно скрипнули в ответ половицы, затихая по направлению к кухне. Мария перепрыгнула одним прыжком коридор, закрылась в ванной и села на пол, раскинув ноги и больно опершись спиной о выщербленную стену. Тишина снова затопила все ниши и трещины, качнула детскую кроватку, и Анемари, едва научившаяся стоять, держась за перекладину, потянулась к Жану – то ли обнять, то ли выбраться прочь.

      Жан исчезает

1. Завод, дорога, дом

      Так началась эта история, до которой мне не было сначала никакого дела. Я вообще не люблю чужих историй, у меня своих полно, таких же интересных, как фото с чужих свадеб или тосты не за вас. Но эти хроники я восстановил и реконструировал – по рассказам и умолчаниям, по совпадениям и несовпадениям, по оговоркам и странностям, которые поначалу пытался объяснять, а потом махнул рукой, потому что незачем. Я воссоздавал их как собственную родословную, как Шлиман Трою, как скульптор Герасимов голову древнего жителя Новой Гвинеи. Я научился не удивляться, сухое правдоподобие превыше любопытства и логики, и я складывал черепки.

      То есть, конечно, началась эта эпопея намного раньше, осенью 1941 года, когда Жан с Адрианой поселились в этой квартирке в Схарбеке1, одними из последних оставив Моорсел старикам, которые и не заметили, как без молодых он потускнел и потерялся. Делать здесь было нечего ни молодым, ни немцам, ни партизанам. Старая Лисбет еще месила по воскресеньям свои круассаны с корицей и зелёными яблоками, но теперь, когда война уже началась, а зима еще не наступила, жители Моорсела засыпали задолго до темноты, а раскрывали занавески ближе к полудню. И старая Лисбет, потемневшая и шершавая, как ядро времен Столетней войны, которое выкопал у подножья собора и продал городскому музею её дед, одиноко дожевывала остывший мякиш, и последнее, забывшее вовремя упасть яблоко никак не падало.

      Внучка Адриана ненавидела круассаны, но старуха не обижалась, только для виду ворчала на ее избранника Жана, плечистого и непутевого, из тех, кто в беспроигрышных лотереях на ярмарках всегда вытягивает отборный приз. Жилище в Схарбеке, оставшееся ей от первого мужа, сбежавшего в Америку, она отдала им, сбежавшим из Моорсела, и они даже не заметили, как быстро свой Моорсел забыли. Леон Дегрель2 в чине оберштурмбанфюрера уже был переброшен со своей дивизией куда-то под город Днепропетровск, Адриана не включала радио, но по утрам читала Volk en Staat3 и вечерами делилась новостями с Жаном, который, впрочем, уже сам уяснил главное: фламандцев немцы считали хоть дальней, но родней. Доверив ему хозяйственную часть в нескольких комендатурах, они платили не дешевеющими франками, а рейхсмарками, в июне 43-го года с разницей в несколько дней Жану и Адриане исполнилось 24, а в сентябре он получил повестку. На мятой бумаге расползающимися чернилами предписывалось: «Явиться к месту сбора у комендатуры 143/8, с одним чемоданом и запасом еды и питья на сутки. Место назначения – город Ганновер…» Эсэсовец из комендатуры, который всегда глубоко вздыхал перед тем, как что-то сказать, будто обижаясь на мироустройство, в котором надо тратить слова на всякие пустяки, но потом втягивался и даже получал удовольствие от их произнесения, повертел в руках повестку и обнадежил, как мог. «Не концлагерь. Металлургический завод. Рабочий день – по распорядку, от жены отдохнешь»

      – Надолго?

      Эсэсовец с интересом поглядел на Жана.

      – Год-два, пока все не кончится.

      Жан, уже научившийся не задавать вопросов даже когда хотелось только переспросить, кивнул, а срок его вполне устраивал. Адриана его не провожала. «Не в концлагерь, – подмигнул Жан. – И не в партизаны…»

      На Рождество Адриана привезла Жану связанный собственными руками мохнатый шарф. 44-й год они встретили будто оказавшись друг у друга впервые, вылезая из-под одеяла только чтобы дотянуться до кровяной колбасы, которую приносили к проходной завода крестьяне. В одном из быстрых полуснов Жан успел подумать, что Адриана для него загадка. Его везли двое суток, с тремя пересадками на стылых полустанках, очкастый брабантец все пытался через щели высмотреть что-то в бесконечном лесу, даже раз уговорил глянуть Жана. Жан выгнул голову у щели, его полоснуло ветром по глазам, отпрянув, он опрокинул брабантца, очки провалились в дыру в полу, Жан развел руками, вернулся ближе к печке, снова обхватил себя за плечи и закрыл глаза. Он же и из Моорсела не выбирался дальше Аалста4. А Адриана? Как она все разузнала – где пересесть, где найти попутку, что спросить? Жан не спрашивал, а она не рассказывала, будто считала это пустяком, и может быть, подумал он, так оно и есть, и забылся.

      Когда он уходил на работу, Адриана подсчитывала число кругов, которые надо сделать вокруг их барака, чтобы замёрзнуть и отчаяться понять, за что держался в этой пустоте её Жан. Выходило от трех до пяти. Однажды, когда Жан вернулся, она не удержалась.

      – Представь, что меня нет. Что ты будешь делать?

      – Тебя искать, – ответил Жан, как обычно, не задумываясь.

      – Не


Скачать книгу

<p>1</p>

Схарбек – район Брюсселя, в прошлом пролетарский, ныне преимущественно заселенный эмигрантами с арабского Востока и северной Африки.

<p>2</p>

Леон Дегрель (1906–1994), лидер бельгийских фашистов, основатель Рексистской партии, добивавшийся вхождения Бельгии в состав Рейха.

<p>3</p>

Volk en Staat, ежедневная газета, связанная с фашистским Фламандским национальным союзом, издававшаяся с 1936 по 1944 год.

<p>4</p>

Аалст – город в Восточной Фландрии, центр коммуны, в которую входит Моорсел.