Восемнадцать-плюсовые приключения Ивича – 2. Никита Белугин
>Невероятно
Ивичу посоветовали одну девицу, которая, как рассказывали, стоит ей только предложить, то она двумя руками за. Ивич представлял себе вычурно накрашеную, в обтягивающей одежде, с жующим жвачку ртом обычную современную, свободную от всяких нравов девушку, наверно носящую чёрные очки в пасмурную погоду, а может быть даже и зимой… Ему дали номер и он созвонился с ней.
– Алло, Маша?
– Да. Кто это?
– А-а… Ты меня не знаешь. Но я бы хотел с тобой познакомиться.
– А откуда у Вас мой номер телефона?
– А это имеет такое большое значение?
– Да нет… – скромно ответила Маша.
– Так чтО тогда, может встретимся?
– Ну не знаю… А когда?
– Да хоть сейчас.
– Нет, сейчас я занята. Давай через полчаса?
– То есть через полчаса тебе перезвонить?
– Нет. То есть да. Ну вобщем я сейчас занята, а освобожусь где-то через полчаса.
– Прекрасно!
– Ну ладно, пока…
– Стой! Так тебе перезвонить?..
Зазвучали короткие гудки, Маша положила трубку. Ивичу было так не в терпёж, что он решил позвонить своему знакомому, который посоветовал ему эту Машу. На его неудачу он не мог никак до него дозвониться, – сначала было занято, а потом не брали трубку. Но прошло минут пятнадцать и телефон Ивича зазвонил. Он думал это проснулась совесть у его знакомого, а это звонила Маша, – что значительно упрощало всё.
– Привет. Ты мне недавно звонил.
– Да-да-да-да!
– А всё ещё в силе?
– Ну разумеется, Маша.
– А, хорошо. А ты скажи, а у тебя машина есть?
– Есть, но сейчас на ремонте, – бампер покоцал, отдал на покраску.
– А-а-а… Понятно. Слушай, а ты можешь ко мне в общагу тогда как-нибудь доехать?
– Конечно! Говори адрес.
Маша назвала адрес – это был адрес общаги недалеко от одного из институтов. Ивич вызвал такси и через минут уже пятнадцать прибыл к этому зданию. Он позвонил Маше и та вышла его встретить, чтобы провести мимо вахтёрши.
На крыльцо вышла девушка, одетая в до верху застёгнутой голубой блузке, в серую прямую юбку до колен, с двумя заплетёнными косичками на голове, свисающих до середины спины, а на носу её, на её ненакрашеном вообще никак лице, под густыми бровями были надеты очки, чрез которые её глаза казались маленькими. Словом, Маша воплощала своим образом типичную ботаничку отличницу. Ивич даже подумал: не решил ли подставить его знакомый, не решил ли он так подшутить?
Вместо приветствия или вопроса как зовут Ивича, Маша сказала: «Пошли быстрей, пока соседка по комнате ушла. А то она не любит когда при ней…»
Толстая / тонкая
«На безрыбье и рак рыба» говорят. Ивич повторял эту поговорку ежедневно, утешая себя. А причина в том, что он стал сожительствовать с толстой – вернее с жирной – девушкой. Есть такие девушки, у которых голова будто бы взята от худой, а тело от другой… И новая девушка Ивича была именно такого типа – лицо её было весьма симпатично, голосок её был приятен, манеры её изящны, а тело её будто бы ожирело отдельно от вышеперечисленного.
Ивичу нравилась она дома, в квартире, – да что там «нравилась», он был просто в упоении от такой женщины! Но вот стоило им только пойти куда-то вместе, хотя бы даже до магазина, то тут он начинал тосковать и становился мрачным. Сам ведь Ивич строен как палка, и наверно если их взвесить, его и его подругу, то они в лучшем случае окажутся равного веса… Так что он во-первых даже выглядел рядом с ней как бы слабее, ну а во-вторых его тревожил всем известный стереотип – справедливый стереотип – что женщина должна быть стройной.
Что касается самой толстушки, то она была почти без ума от своего кавалера, и хоть не любила его по-настоящему, но всё же очень им дорожила.
Месяц ли два дорожил Ивич своей подругой, но после решил: лучше чтобы остались пикантные воспоминания о ней, чем «всё время быть злым» и терпеть с ней сожительство. Так он придумал маленький спектакль, – помог случай: он наткнулся в шкафу на изношенные свои старые трусы, которые всё откладывал выбросить и придумал – подложить их под ванну, чтобы в удобный момент достать их из-под неё, сымпровизировав гнев ревности, предъявив толстушке вещественное доказательство её псевдоизмены.
План несложно было привести в действие – а результатом конечно же стал скандал. Толстушка и у виска крутила ему, и самы честные глаза «предъявляла» ему. Нет, всё бестолку, Ивич приказал ей чтоб в течении суток не было в его квартире ни её, ни её вещей. Толстушка подумала что он сошёл с ума.
Женщина она была волевая – что можно было заключить и по её телу – и по прошествии суток она и думать не думала куда-то съезжать, надеясь, что Ивич облагоразумится. Но Ивич не облагоразумился и на вторые сутки заявился с худенькой девицей, заведя её в дом как новую свою женщину.
Толстушка