Мастер ножей. Ян Бадевский
зацепилось брюхом за зубчатую кромку леса, мы разбили лагерь на уединённой опушке в стороне от тракта. Неподалёку тёк холодный ручей, и мы наполнили водой опустевшие бурдюки. Ручей впадал в небольшое озерцо, и у нас появилась возможность искупаться. После изнурительной гонки по пыльному тракту, я с удовольствием скинул одежду и окунулся в целебную прохладу.
– Эй, Вестас, давай наперегонки!
Воды озера всколыхнулись и забурлили. Один за другим воины прыгали с обрыва, поднимая тучи брызг, оглашая воплями окрестности и громко переговариваясь.
– Трибор, старая кляча! Плыви сюда!
Вспарывая воду широкими взмахами, я направился к берегу, где, широко расставив ноги, меня ждал ухмыляющийся Коэн.
– После ужина – совет.
Сказав это, посредник начал раздеваться. Был он худ и бледнокож.
Я выстирал свою одежду. И направился в лагерь. Натянул верёвку меж двух осин и развесил вещи. Переоделся в чистое.
На поляну спускались сумерки.
Единственным, кто не пошёл с нами купаться, был Ивен. Следопыт вообще куда-то исчез. Впрочем, мы уже привыкли к его нелюдимости и странным отлучкам. Проводник он был толковый и всегда грамотно выбирал место для ночёвки.
Дежурить сегодня выпало не мне, и это радовало.
В сгустившейся тьме заплясали языки огня. Грорг приволок косулю, зарезанную Рыком, освежевал её и начал разделывать. Вскоре запахло жареным мясом.
Рык кормил себя сам.
Днём он спал в подполье экипажа, а ночью рыскал по дремучей чаще, разминая мышцы и утоляя голод. Порой, когда все засыпали, мы охотились вместе. Вгрызались в ночь и чужие заросли. Обменивались клочьями образов. Рлок гнал на меня добычу, и она принимала смерть от моих ножей. При свете лун я разделывал тушу. И мы возвращались в лагерь. Утром всех ожидало жаркое.
С недавних пор мы начали иную охоту.
Нас интересовали те, кто следил за нами. Кто присматривался к нам зрачками воронов. Кто вторгся в мои сны.
Мы решили найти их и задать вопросы.
Они стали нашей целью.
После ужина Грорг принялся варить чай. Мы все стянулись поближе к костру. Сидели кто на щитах, кто на тюках или поваленном стволе. Ивен появился так же внезапно, как и исчез. Сейчас он наигрывал на свирели незатейливую мелодию. Трибор ковырялся ножом в зубах.
Первым заговорил Коэн.
– Завтра мы вступим в Чёрные Болота. Если вам есть что сказать – я слушаю.
Звук свирели оборвался.
– Позволь мне, господин.
Взоры устремились к проводнику.
Коэн склонил голову.
– Гиблые места, – начал старик. – Злые края. Не нужно нам было сюда лезть… А коль нет у нас выбора, вот что я скажу. Карету придётся оставить здесь. И коней. Они дальше не пройдут, обузой станут.
Он умолк.
В воздухе повисла недосказанность.
– Что ещё? – спросил Коэн.
– Жертва, – старческий голос окреп. – Ингрусу, богу чащ, принести жертву надобно. А не то сгинем.
Трибор сплюнул.
Воины зашумели, нахмурились.
– Какую