Воля императора. Двойник. Евгений Шалашов
ывает меня на части. Даже думать об этом больно.
Человек на две трети состоит из жидкости, а если она закипает, то тело попросту разрывает на куски. А раз тела больше нет, может, здесь присутствует только моя душа? Нет, душе в туалет не хочется, а мне вот хотелось. А ещё хотелось пить.
Эх…
Наверное, я в госпитале. Хорошо, что нет боли, но даже представить боюсь, что обнаружу, когда начну себя исследовать.
Раскрыл глаза и огляделся. Комната, в которой находился, явно не похожа на больничную палату. Скорее на вполне обычную комнату обычного жилого дома. Потолки высокие, похоже, дом очень старый. Сталинская постройка? Или ещё дореволюционная? Мебель тоже, какая-то старомодная, хотя и заметно, что дорогая. Вон, зеркало в деревянной резной раме. Я такое только в музее видел. На противоположной стене шкаф со стеклянными дверцами, заполненный книгами с золотыми и серебряными переплетами. Около окна массивный письменный стол, на котором аккуратные стопки книг, какие-то бумаги, письменный прибор. Неужели чернильный?
Глубоко вздохнув, я решил-таки осмотреть себя и… не обнаружил абсолютно ничего необычного. Цел. Ран или повязок не видно.
Видимо я родился в рубашке. А думал, что конец мне. Тут меня настигла мысль: а, может, и правда конец. Может, я на том свете?.. Я все-таки погиб, а теперь попал куда-то туда, где мне зачем-то воссоздали историческую обстановку. Как-никак историк. Глупость, конечно, но в голову ничего более здравого не лезло…
Хотя я ведь мог проваляться в коме, а потом меня перевезли из больницы на какую-нибудь частную квартиру с музейной обстановкой? Эта версия была ещё бредовее, где сейчас такая обстановка отыщется и на кой леший кому-то понадобилось меня куда-то перевозить… но как объяснить всё?
Ну не может же быть всё настолько хорошо. Я не верю в чудеса. И тот взрыв мне не приснился. Как минимум, ему многое предшествовало.
Обругав себя за пессимизм, я поднялся на ноги и убедившись, что правда в порядке, пошёл-таки к зеркалу. В зеркале был… я. Но что-то всё равно было не так, будто я стал моложе. Да и зрение, которое лет пять, как испортилось, очков не требовало. Провел языком во рту. Хм… А куда делась пломба? И вот здесь откуда-то взялся зуб, который был вырван ещё на первом курсе. Сам виноват – можно было вылечить, а я боялся идти к стоматологу. А зуб-то на месте. Складывалось ощущение, что я помолодел лет на десять. Похоже вариант с комой тоже отпадает.
Я смотрел на знакомого незнакомца, отражающегося в зеркале. Это был и я, и не я. Таким я был десять лет назад, когда заканчивал универ и ухаживал за Маринкой. Маринка… И дети… Они ведь не знают, что я в порядке. Надо срочно их найти!
В этот момент, я заметил за спиной какую-то тень. Хотел было обернуться, но в следующий миг меня обхватил кто-то со спины, а на горле сцепились сильные пальцы. Я попытался высвободиться, но будто в стальных тисках оказался. В следующий миг я понял, что в зеркале-то никого нет! Да что здесь происходит вообще?!
Я судорожно принялся вырываться из хватки, при этом ища хоть что-то, что можно использовать в целях самообороны.
– Спокойно. Не дёргайтесь, – от этого голоса, у меня мурашки пробежали по спине. Успокаиваться я не собирался, но раз уж злоумышленник решил поговорить, послушаем. – Мне велено передать вам послание и убедиться что вы серьёзно воспримете. Кивните если понимаете, что я говорю.
Я кивнул, по-прежнему пытаясь разглядеть того кто прячется за моей спиной. Кстати, я с трудом разглядел чужую руку на своём горле, она будто кожа хамелеона, сливалась с окружающим пространством.
– Вы больше не в своём мире. Теперь вас зовут Павел Алексеевич Кутафьев. От того, как быстро вы вживётесь в свою новую роль, будет зависеть ваше будущее и ваша жизнь. Вам всё понятно?
Я снова кивнул.
– Не забывайте, – произнёс голос и хватка тут же исчезла. Я резко развернулся, готовый напасть на обидчика, но комната была пуста. Так, он же спрятался! Я ведь даже руку его разглядеть не мог.
Я с минуту внимательно оглядывал комнату, при этом водя перед собой руками, но помещение выглядело пустым.
Раздался стук в дверь.
– Войдите, – рассеянно ответил я на автомате.
В комнату вошла совсем молодая девушка в сером платьице а-ля гимназистка, белом переднике, а на голове какая-то беленькая шапочка, вроде косынки. А, вспомнил – наколка.
Я подозрительно посмотрел на девушку.
Это у нас кто? Горничная? Или у кого-то такие дурацкие ролевые игры? Я не сразу сообразил, что стоял… Нет, не в трусах, а почему-то в кальсонах и нательной рубахе, которые до этого видел лишь по телевизору. Говорят, в армии их еще в начале девяностых годов упразднили. Девушка, тут же опустила взгляд и залилась краской.
– Здравствуйте, – поздоровался я.
– Здравствуйте, Павел Алексеевич, – ответил девушка, – вас, Ирина Львовна зовёт.
Ну, с Павлом Алексеевичем я уже почти смирился, поэтому решил не вдаваться в расспросы, почему она меня так назвала, вместо этого спросил другое.
– Кто