Ключ от Хинсидеса. Карин Альвтеген

      Линус с Линнеей были близнецами, очень похожими внешне. На этом сходство заканчивалось. Они не были разными, как это бывает у братьев и сестер, – например, один обожает брокколи, другой терпеть не может. Нет, Линнея никогда и не пробовала брокколи. Ее кормили через дырочку в животе. Она не разговаривала и не двигалась. Возможно, она даже не слышала, что он говорит.

      Так было с самого ее рождения. Акушерка сразу поняла – что-то не так. Линнея не кричала и не шевелилась. И пока Линус лежал у мамы на груди, врач осмотрел его сестренку. Ее мозг оказался поврежден, и доктора сказали, что это не лечится. Заключение врачей разбило маме сердце.

      До рождения Линуса и Линнеи мама работала реставратором, восстанавливала исторические здания. Она обожала старые дома.

      Однажды ей в газете попалось объявление, от которого она прямо просияла.

      – Смотри, Линус!

      Пару недель спустя они уже направлялись туда. Машина была доверху нагружена инструментами, красками и всем прочим, что необходимо для реставрации. Мама нетерпеливо барабанила пальцами по рулю. Линус и Линнея сидели сзади. Линус увлеченно играл на мобильном телефоне.

      – Линус, можешь еще раз глянуть на карту?

      Он поднял глаза и в зеркале заднего вида встретился с мамой взглядом.

      – Ты уверен, что мы на верном пути? – продолжала она. – По идее, должны бы уже приехать.

      Линус вздохнул и потянулся за атласом.

      – Как можно было сбиться с пути, если последний поворот мы проехали пару часов назад?

      – Понятно, но все же. Неужели это так далеко?

      «Похоже, что да», – мрачно подумал Линус и вернулся к игре. Он не разделял маминого энтузиазма по поводу предстоящего лета в старом доме, в какой-то дыре. Нет уж! Однако мамино радостное оживление стоило пары месяцев мучений. К тому же ему купили подержанную игровую приставку. И разрешили выбрать три новые игры, одну даже 16+. Линус знал, как тяжело далось маме это решение. С финансовой точки зрения, но прежде всего – из-за возрастного ограничения.

      Радио противно зашипело.

      – Ну вот, опять, – сказала мама. – Какие странные помехи.

      – Похоже, сигнал тут уже не ловится, – пробормотал Линус.

      Мама бросила на него быстрый взгляд.

      – Все будет хорошо, Линус. Разве не классно провести летние каникулы в деревне? В городе так жарко и пыльно, да и приятели твои все разъехались. Теперь и у нас появилась возможность куда-то выбраться.

      Она помолчала. Наверное, подбирала еще аргументы.

      – Там и сад есть. Линнея будет рада посидеть на свежем воздухе, правда, милая? Все будет прекрасно, Линус, я уверена.

      Кажется, она пыталась уговорить саму себя. Ведь Линусу с Линнеей ничего не оставалось, как ехать куда их везут, хотят они этого или нет.

      Но кое-чего Линус хотел. И очень сильно. Он хотел, чтобы мама оставалась такой же счастливой, какой была с тех пор, как нашла это объявление.

      Он нагнулся к Линнее.

      – Все будет хорошо, – прошептал он. – Мама рада, и это главное. А я покажу тебе сад.

      Линнея сидела, как всегда, погруженная в свой собственный мир. Линус попытался проследить за ее взглядом. Так он, по крайней мере, понимал, что именно она видит. Ее рука безвольно лежала на подлокотнике специального автомобильного кресла. Какая страшная несправедливость, что он родился совершенно здоровым, а она – больной. От этой мысли становилось больно. Иногда вечерами, когда он подолгу не мог заснуть, ему приходило в голову, что во всем виноват он. Он думал, что наверняка что-то случилось во время родов и врачи приняли решение спасти его. И сколько бы мама ни убеждала его, что нарушение возникло, когда Линнея еще была в животе, это не помогало.

      Ничего не помогало.