Да будем мы прощены. Э. М. Хоумс
на глазах слезы.
– Боюсь, это безнадежно, – вздыхает она.
– У вас вся жизнь впереди. В следующий раз, когда они оставят вас одних, позвоните в школу, объясните, что с вами обращаются как с младенцами, выслеживают, как потерявшихся собак. Пусть вы еще не взрослые, но у вас есть своя жизнь, и вам надо самим брать ее в руки.
– А он дело говорит, – заключает мальчик.
– Вы очень убедительны, – соглашается девочка.
– Ну, пока.
Я иду к машине, зная, что они смотрят мне вслед.
Представляю, как они переходят из комнаты в комнату, от окна к окну, смотрят, как я прохожу по продуманному ландшафту двора, топча идеально подстриженную траву, от которой воняет благополучием и аккуратным использованием пестицидов. Середина дня, середина недели и, если не считать процветающих растений, никаких признаков жизни.
Я уезжаю, думая, что они могли всерьез со мной разобраться. Могли связать, приковать к батарее – были там батареи? – или держать в подвале в порядке научного эксперимента. Могли распилить бензопилой на части и сложить в неиспользуемый лишний морозильник. Если они о родителях говорили правду, меня бы не нашли никогда, и уж точно до Четвертого июля. У меня голова идет кругом. Я побывал в заложниках, я – интернет-идиот, я – умственная развалина.
Что-то дрожит на ходу. Я думаю, что дело в машине, но останавливаюсь на красный, смотрю вниз – это у меня ноги трясутся.
Еду прямо в университет. Секретарша факультета смотрит на меня с тревогой:
– Вы, надеюсь, получили мое сообщение?
Я понятия не имею, о чем это она.
– Про ваш сегодняшний ленч. Получили?
Меня начинает пробирать пот.
– Я сегодня еще не ел.
Чувствую, как лезет обратно из глотки вишня.
– У вас был запланирован ежегодный ленч с доктором Шварцем.
Я начисто забыл.
– У него произошла неприятность, я вам оставила сообщение на домашнем телефоне. Профессор Шварц сегодня на завтраке с преподавателями сломал зуб, и, похоже, ему нужно будет пломбировать канал. Он все же хочет вас увидеть лучше рано, чем поздно, поэтому я переназначила на завтра – в полдень.
– Буду, – отвечаю я.
Присутственный час. Надо это прекратить. Что бы я ни делал (или думал, что делаю) с этими «леди на ленч», этому надо положить конец. Сегодня я легко отделался, в другой раз может выйти гораздо хуже. У меня на завтра намечено свидание с женщиной… единственное, что я о ней помню, – это что в чате она несколько раз ссылалась на сериал «Заколдованные» шестидесятых годов. Интуиция – а может быть, фантазия – мне подсказывает, что у нее на уме что-то магическое, и ей нужен человек, с которым можно будет разыграть свой сценарий. С другой стороны, сегодняшний опыт окрашивает эту мысль в черные тона – может, она какая-то пригородная тайная ведьма, практикующая свое темное искусство на собаках – тупых мужиках, которые клюют на приманку.
Пытаюсь войти в свою почту с университетского компьютера. Не получается. Несколько напряженное чувство: мне нужно отменить это сейчас, прямо сейчас – не через десять минут,