Эхопраксия. Питер Уоттс
серое лицо из сплошных линий и углов. Брюкс попытался обойти его, но человек заблокировал путь; глаза горели с такой интенсивностью, что гоглам пришлось снизить усиление почти до нуля.
– Gelan, – каркнуло лицо. – Thofe tessrodia.
Дэн попытался отойти назад, но наткнулся на кого-то и вернулся на прежнюю позицию.
– Eptroph! – вскрикнуло лицо, а тело под ним вдруг рухнуло.
Лианна оттолкнула Брюкса к стене со словами: «Стой здесь и никуда не уходи!» – а сама села на пол. Дэн вновь переключился в терморежим. Вернулись радуги. Нападавший лежал на спине, и его тепловой след горел солнечной вспышкой. Человек бормотал какой-то вздор, его пальцы дергались, словно бегая по невидимой клавиатуре, а левая нога раздраженно выбивала дробь по эластичному полу. Лианна положила его голову себе на колени и разговаривала с ним на том же, совершенно непонятном языке.
Беспрестанный рев смерчевого двигателя поднялся на полтона. За спиной Брюкса задрожали камни.
Яркая, жаркая фигура появилась с другой стороны коридора, плывя против людского потока. Она добралась до них за несколько секунд. Гид Брюкса передала полномочия вновь пришедшему и тут же вскочила на ноги.
– Пошли.
– А что это…
– Не здесь.
Боковая дверь. Лестничный пролет, выстланный той же резиновой кожей, от которой каждая ступенька слегка пищала. Лестница штопором уходила в глубь остывающей скалы, тускнеющей в термовидении с каждым новым шагом. Однако маленькая фигурка впереди горела подобно маяку. Неожиданно в мире вокруг воцарилась тишина: раздавались лишь их собственные шаги и почти инфразвуковое гудение вихревого двигателя.
– Что произошло? – спросил Брюкс.
– А, это Махмуд, – Лианна оглянулась. Ее глаза походили на ослепительно-яркие капли, рот – на алую рану жара. – Вознесение контролировать невозможно, а уж поведение узлов тем более. Время, конечно, неподходящее, но пропускать озарения нельзя, согласен?
Прямо сейчас ему могла открыться тайна путешествий во времени, например. Или лекарство от голем-вируса.
– Ты понимала, что он говорит.
– Типа того. Я именно этим занимаюсь, когда не вывожу заблудших овец из пустыни.
– Ты синтет? – По-простому их звали жаргонавтами. Прославленные переводчики, наделенные обязанностью нести с вершины горы тайные скрижали транслюдей, изрезанные достаточно простыми рунами, чтобы жалкие исходники могли их понять хотя бы наполовину.
Рона называла их «моисейными млекопитающими», когда еще жила в этом мире.
Но Лианна покачала головой:
– Не совсем. Я больше… Ты ведь биолог? Синтеты похожи на крыс, а я, скорее, медведь-коала.
– Специалист, – кивнул Брюкс. – В узкой области.
– Точно.
На термооптике появилось слабое оранжевое пятно: снизу пробивалось тепло.
– И ты знаешь, кто я, потому что…
– Мы на переднем крае теистической вирусологии. Полагаешь, мы не знаем, как войти в общественную базу данных?
– Я