Планета Райад. Минута ненависти или 60 секунд счастья. Михаил Крикуненко
В итоге родители все-таки развелись. Отец оставил нам квартиру, а сам ушел на съемную. Потом наступили девяностые, и компания, в которой он работал, закрылась. В Чечне стало совсем плохо с работой, многие стали уезжать. Друзья отца предложили ему в Москве начать небольшой строительный бизнес. Он снова отправился в Москву, а мы остались в Грозном. А потом началась война. Отец всегда нам помогал. У него давно другая семья, но он несколько раз приезжал, чтобы увезти нас, а мама каждый раз наотрез отказывалась. Никак не могла простить ему загубленной карьеры и, как она говорит, жизни. Да и возвращаться в Москву уже не к кому. Ни родных, ни друзей, ни квартиры. Здесь сначала были хорошие соседи, друзья, но и их не осталось. Кто погиб, кто уехал. А потом как-то и отношение к русским семьям изменилось, мягко говоря.
Мне известно про тот период. Тогда нечеченские семьи вытеснялись, вплоть до убийств. И не только русские. Многие стали уезжать, пытаясь продать квартиры, но их никто не покупал. На стенах домов часто можно было встретить надпись: «Не спешите покупать квартиры у Вани и Маши, они все равно будут наши». Русских выгоняли с работы, убивали, насиловали, выбрасывали из окон собственных квартир, вешали во дворах, отбирали имущество, угоняли в рабство. В почтовых ящиках русские находили «письма счастья»: «Русские, не уезжайте! Нам нужны рабы и проститутки!» Все это мне неоднократно рассказывали бежавшие из этих мест люди, с которыми встречался во время съемок репортажей. Непонятно, как Ольга с матерью выжили в этом кошмаре. Словно прочитав мои мысли, Ольга сказала:
– Нас не тронули, потому что отец чеченец и семья русская только наполовину. Но не всем так повезло.
– Ты сегодня отцу в Москву звонила? – наконец, не удержавшись, спросил я.
– Да. Думаю, теперь уже мама готова уехать. Хочу попросить его помочь.
– Где же вы живете сейчас?
– Там же, где и жили до войны. В Октябрьском районе, на Фонтанной улице.
– В руинах?! – вырвалось у меня.
– Да, от дома мало что осталось, – Ольга горько усмехнулась, – мама работает здесь, в Центральной комендатуре, секретарем в Доме правительства. Я иногда помогаю ей перебирать бумаги. А в свободное время подрабатываю переводчиком и заодно проводником для западных журналистов.
– Так ты переводчик?
– Вообще-то я немного художник и хотела стать дизайнером интерьеров. Но не сложилось, как видишь, – она снова повела головой в сторону руин, – при таком экстерьере интерьер невозможен. А английский выучила просто так, чтобы занять себя чем-то и не думать о войне. Мне иностранные языки всегда легко давались. Еще на итальянском говорю. Только итальянцев я здесь что-то не видела.
– И чеченский знаешь?
– Конечно, знаю. Я же выросла здесь.
– А с нами можешь поработать? Проводником, если понадобится?
– Могу, конечно, если платить будете, – Ольга строго посмотрела на меня. – Западные телеканалы хорошо платят.
– Будем,