Зацепиться за имя. Денис Краснов
ако я совсем не знал, что для этого нужно, и, нацепив на себя тёмные очки и холодный вид, озаботился лишь тем, как бы чем не выдать свою инородную сущность.
Сквозь просвечивающую чешую ступенек на меня надвигался сырой бетон, но я старался не смотреть под ноги, а глядел по сторонам и втягивал влажный воздух, пытаясь убедить себя в том, что он здесь какой-то особенный. Это оказалось весьма опрометчивым: оторвавшись от трапа, моя левая нога едва не потонула в пулковской луже, а правая, не успев среагировать, очутилась там же. Последним зайдя в автобус, я заслышал подмокших москвичей, ругавшихся на питерскую погоду, и, втайне поддержав их, всё же внутренне посетовал, что многое так быстро встало на свои места. Впрочем, сдержанный трепет никуда не делся: не только от того, что новые ботинки выдержали первое испытание на прочность, но и потому, что город выслал мне навстречу своего делегата.
Отдалявшаяся мордочка востроносого самолёта блеснула именем Достоевского, а так и не названный в его честь аэропорт вернул мне багаж и выпроводил восвояси. Отдавшись во власть вертлявого зазывалы, услужливо схватившего мою поклажу, я проследовал с ним до такси, смахнул очки и ставшую ненужной личину безразличия и увидел на сиденье потрёпанный томик «Белых ночей», на обложке которого неясно расплывалась томно-туманная, подёрнутая дымкой картина. Можно было только гадать, читал ли эту книгу сам таксист или же её оставил кто-то из его забывчивых пассажиров, но меня, помимо надвигавшегося за окном города, отвлекало другое. С закладки, разделившей повесть на две неравные части, задумчиво смотрел в сторону её автор, словно нарочно сошедший сюда с картины Перова. Пока машина неспешно приближалась к гостинице под робко крапавшим дождём, меня не покидало странное чувство, будто мы с Достоевским едем куда-то вместе.
В конце поездки водитель, очевидно, уловив мой интерес к лежавшей книге, сказал мне:
– Брат, ещё не читал? Возьми, хорошая вещь.
«Хороши таксисты в культурной столице», – подумал я, но отказался, и «Белые ночи» покатились дальше по городу.
Впереди было ещё почти полдня, и, преодолев соблазн прилечь после дороги, я буквально вытащил себя на улицу. Слишком уж давно я не был в Петербурге, чтобы терять напрасно время. Небо стало проясняться, и слезливый дождь сменился запоздалым солнечным вторжением. Городская атмосфера разбухла душным маревом, погрузила в липкие объятия, одурманила потяжелевшую голову.
Выйдя из отеля, я свернул с шумного Лиговского в первый же переулок и без всяких планов и намерений пошёл здороваться с городом. Раньше мне доводилось бывать здесь всего дважды, но оба раза знакомство оказалось слишком кратким, чтобы вынести из него что-то определённое. Как часто бывает, образ легендарной точки на карте складывался, по большей части, из прочитанных книг, известных судеб и чьих-то обрывочных воспоминаний. Всё это беспорядочно наслаивалось и теснилось, оставаясь, в сущности, чужим и наносным, и мне хотелось заново открыть для себя Петербург, многое в нём распробовать и, в каком-то смысле, сделать его своим союзником.
«Кузнечный переулок» – мелькнуло на адресной табличке, скруглённые очертания которой, напомнившие дворцовый силуэт, порадовали глаз после строгих московских прямоугольников. Поблизости запестрели торговые ряды и развалы, приглашавшие к рыночной галерее. Приостановившись, я огляделся, куда бы свернуть, чтобы обогнуть это городское торжище, и наткнулся взглядом на угловые ступеньки, спускавшиеся к добротным деревянным дверям. «Музей Ф.М. Достоевского» – возвещала аккуратная входная вывеска, словно завлекая в гости к моему недавнему попутчику.
В этот момент мой карман зазвенел, и я внезапно вспомнил, что забыл сообщить Веронике о своём приезде. Я посмотрел на экран – да, это была она.
– Ну как, уже устроился? – освежающе зажурчал её голос. – У тебя там что-то шумно, ты гуляешь?
Я отвечал, почти не задумываясь о том, что говорю, а больше – слушал и вкушал, ловил каждый звук и вдыхал ту радость, которую она так легко и щедро дарила.
– Ты где сейчас? На Невском, как все туристы?
– Вероника, не поверишь, но я даже не представляю, где он находится. От музея Достоевского далеко? Кроме отеля и музея, я пока здесь ничего не знаю.
– Ну ты даёшь! Не знаешь, где Невский, но уже успел пробраться к нашему Эф Эм. А я по вечерам читаю его «Вечного мужа». Такая забавная книжка, будто не он писал.
– Да? Не знаю, надо будет спросить.
– Кого?
– Да автора, пока он рядом. А на Невский я сегодня ещё зайду, обещаю.
– Там совсем недалеко от тебя. И вообще, запомни: если ты в центре, то Невский почти всегда близко.
– А куда податься, чтобы близко всегда была ты?
Она ответила уклончивым смехом и спросила:
– Ты ведь идёшь на футбол в субботу, я правильно помню?
– Ага, послезавтра. А ты тоже хочешь пойти? Решайся, пока ещё есть билеты.
– Нет, я не люблю «Зенит», я же говорила.
– Вот и славно, поболеем вместе за «Спартак».
– Ну уж нет, не торопись