Счастливая сколопендра. Сергей Конышев
етить точность портретных характеристик. Все герои, а их в итоге оказывается пятеро, зримы. Без проблем представляешь их внешность, и от этого выстраиваешь в голове особенности их психотипов. «Одна – рыжая Маша в поло Burberry и круглых очках. Вторая – киргизочка Галя, у которой из тугого пучка волос торчал жёлтый карандаш». Конышев показывает, что сюжет он строить умеет. Никаких начальных скороговорок, попыток всё сказать, запинаясь. Действие развивается постепенно, основная линия обрастает побочными, как тема в хорошей полифонии. Это придаёт нелинейность, что для современной прозы хорошо. Следя за отношениями молодых героев, мы настраиваемся чуть ли не на беллетристику. Но я предупреждал, что Конышев умеет удивлять. Шаг за шагом лирический накал исчезает, тонет в бытовых банальностях и в неприглядных подробностях, вводимых автором в общую ткань совершенно сознательно. Мы понимаем, что герои не дозрели до своих чувств и что южное солнце (а вся пятёрка проводит в отпуск в Джанхоте, недалеко от Геленджика) им не на пользу. Герой, он же рассказчик, беспощадно пишет об этом, и история из личной превращается в портрет поколения с его необязательными Любовями и общей незрелостью.
Хутор – место, где живут люди, считающие себя свободными от общества. Это не просто сильно пьющие бомжи, это философы. Это секта. Здесь автор создаёт мощную философскую оппозицию. Жизнь поколения так скудна, так местами лишена смысла, что идеи хуторян – весьма вульгарные, – кажутся им привлекательными. В течении повествования, которое занимает несколько лет, герои не раз возвращаются на хутор, и каждый раз с разными целями. Тут не буду давать спойлер, но каждый их приход – это новая фаза развития сюжета, приобретающая к концу романа подлинный драматизм.
Много тонкостей заложил в свой роман Сергей Конышев, много наблюдений. Впроброс вроде бы, но значимо описаны страдания писателя, которому не пишется, равно как эйфорическое состояние, когда наконец записалось. Всё это делается не ради описания, а важно для развития взаимоотношений героя с окружающими. Через это мы узнаем его характер, его взгляды и то, как взгляды влияют на его отношение к жизни. Это смело, возможно, чуть прямолинейно, но в данном контексте работает эффективно. «Фильм мне понравился, а вот Бунин стал ещё неприятней. У меня появилось к нему предубеждение. Помню, когда я прочитал его дневник под названием “Окаянные дни”, то подумал: “Если это не сборник анекдотов, а, видимо, это не так, то, значит, это именно то, что сейчас называют ‘либералу порвало’ – идеальный случай”».
Убеждение героя, так ясно здесь выраженное, перекидывает мостик к финалу, когда герой уже готов принять самое важное для себя решение, а автор в конце вместо точки вот уж выбрал восклицательный знак, как вдруг возникает вопросительный. Слишком бы всё просто и банально было бы, если б он не появился. Финал очень сильный.
Много нюансов Конышев показывает нам в описании лирических чувств. Приятно, что есть мера между возвышенными чувствами и плотскими. Нет жизни без двух этих явлений. И Конышев вместе с нами сначала запутывает их в один узел, потом распутывает. Любовные интриги, треугольники есть, но они небанальны; несмотря на лёгкость повествования, его занимательность, его общий позитивный интеллигентский прищур, в книге много моментов крайне драматичных. Судьбы обитателей секты, которые в основном позиционировались как забавные «довлатовские» чудаки, обрываются нелепо и страшно. Автор придаёт этому философскую значимость, намекает: это предвестник больших перемен, когда исчезает то, что казалось незыблемым.
Проведя нас через ликование мирового футбольного чемпионата, через ковид, к началу СВО, Конышев заставил нас задуматься о многом. Многие свои мысли он вложил в уста других героев, но от этого они не стали менее личными. По всем законам драматургии все главные герои претерпевают большие трансформации. К лучшему это или к худшему? Вопрос этот остаётся без ответа. Но то, что герои всё-таки вместе с нами шли по пути к себе, а не от себя, всё же оставляет надежду.
Максим Замшев,
писатель, поэт и прозаик, публицист, литературный критик, главный редактор «Литературной газеты»
Глава 1
Человек создан для счастья, как птица – для полёта.
Рождённый ползать – летать не может!
В семнадцати километрах от Геленджика, если идти в сторону Туапсе, приютился маленький хутор Джанхот. Впервые я узнал о нём от своего начальника. Помню, название мне сразу понравилось. С адыгейского языка оно переводится как «счастливый человек». Ради интереса я посмотрел фотографии в интернете: море, сосны, камни – даже нудисты имеются. Красотища! Покой! И такой контраст с летней Москвой-2018, которая стучала всеми барабанами и говорила на всех языках мира. Россия принимала чемпионат мира по футболу, и улицы её городов заполнили толпы болельщиков: орущих и пёстрых. Это был настоящий карнавал, яркий праздник, пир! И всё же человека тянет в дикость. Наверное, поэтому я и согласился поехать в Джанхот.
– А мы не помешаем твоим родственникам? – спросил я.
– Нет,