Побег генерала Корнилова из австрийского плена. Составлено по личным воспоминаниям, рассказам и запискам других участников побега и самого генерала Корнилова. А. Солнцев-Засекин
публично в нетрезвом виде, как при объезде лагерей военнопленных делегацией сестер милосердия русского Красного Креста княгинь Яшвиль, Масленниковой и Романовой, полковник Зелезинский и австрийский комендант приняли оба спьяну посетившую Эстергом-табор сестру Масленникову за одну из великих княжон – дочерей государя, и в разговоре с нею несколько раз, будто случайно оговорившись, называли ее «Вашим Высочеством», желая намекнуть, что им известна мнимая тайна ее личности. (Не знаю, заметила ли сестра Масленникова эти оговорки, так как она казалась мне очень растерянной и смущенной тем восторгом, с каким приветствовали ее все пленные офицеры.) Вспоминали также не пополненную растрату в суммах, переданных сестрой Масленниковой от государыни императрицы Александры Федоровны на улучшение положения пленных офицеров, из каковых сумм выдавались ссуды на починку или приобретение костюмов тем, у кого они приходили в негодность.
Оставаясь умышленно в тени, я инспирировал маленькую «офицерскую революцию», как мы тогда говорили.
На общем собрании офицеров лагеря почти единогласно было постановлено не признавать полковника Зелезинского старшим в своей среде, каковым он был по чину и который по принятому в лагере порядку являлся представителем военнопленных офицеров в сношениях с австрийской администрацией. Лишь незначительное меньшинство из офицеров лагеря воздержалось от голосования, и чуть ли не один голос поручика П. (не помню сейчас точно фамилии) был за полковника Зелезинского. Было вынесено также постановление о желательности воспрещения продажи спиртных напитков в лагерной кантине, чтобы хотя бы несколько сдержать элементы, компрометирующие русское офицерство в глазах самой австрийской комендатуры. Это последнее постановление не было утверждено австрийским комендантом, как противоречащее интересам подрядчика, которому сдана была в аренду лагерная кантина. Постановления о полковнике Зелезинском комендант также не хотел утверждать, называя его революционным, хотя все офицеры доказывали, что оно вынуждено невозможностью создания в Эстергоме правомочного суда чести для штаб-офицера.
Но так как офицерство продолжало отказывать в подчинении полковнику Зелезинскому, то комендант оказался вынужденным перевести его в другой лагерь – Лека или Ашурини[41]. В исполнение обязанностей старшего офицера Эстергомского лагеря вступил старший в чине после полковника Зелезинского, подполковник Таборский.
То, что он был единственным офицером из тех, кого мне приходилось встречать, имевшим в чине подполковника ордена Святого Георгия и 4-й, и 3-й степени, из которых 3-ю степень крайне редко получают и в чине полковника, а чаще уже в генеральских чинах, давало мне надежду, хотя я почти не знал подполковника Таборского, что он не допустит каких-либо неосторожных действий, могущих повредить успеху моих замыслов, чего я всегда мог опасаться со стороны полковника Зелезинского. (Замечу здесь, что мне пришлось
Неясно, какой населенный пункт так именует Солнцев-Засекин. Вероятно, это Ашау-им-Бургенланд, городок в Австрии в 19 километрах западнее Локкенхауса.