Очерк истории кривичской и дреговичской земель до конца XII столетия. М. В. Довнар-Запольский
этого города было небольшое, так как полюдия с него бралась всего в 40 гривен. Но здесь быль перевоз через Днепр, с которого князь получал 100 гривен. Как приднепровский город и пограничный, он имел таможню (бралась торговая дань, и здесь были устроены постоялые дворы, бралась корчемная дань).
Прупой – ныне Пропойск, местечко Могилевской губернии Быховского уезда на Соже, при впадении в нее Прони. Также малонаселенный город (полюдия была всего 10 гривен). Это первая смоленская станция на реке Соже у черниговских границ, на пути из Среднего Поднепровья на Смоленск. Здесь были постоялые дворы княжеские.
Кречут – ныне местечко Кричев Чериковского уезда той же губернии, незначительный город[80].
Лучин. Положение этого важного города исследователи определяют различно. Однако мы думаем, что положение этого города с наибольшею достоверностью можно отнести к теперешнему большому селу Лучину на Днепре, немного ниже Рогачева[81]. Лучин составлял личное владение князя Рюрика Ростиславича, полученное им от отца его. Когда Рюрик покинул Новгород в 1172 году и возвращался с семьей в свои южные владения, переданный им на время брату Давиду, здесь родился у него сын Михаил-Ростислав. В память этого события князь построил в Лучине церковь Св. Михаила и самый город подарил новорожденному. Имел ли Лучин какое-либо значение в торговле, как приднепровский город, находившийся на очень удобном месте, – трудно определить, потому что количество дани, шедшей с него князю, не прочтено издателями грамоты. Как с города пограничного и притом лежавшего на водном пути, с него шло князю мыто, то есть пошлины с товаров, проходивших через него, и «корчмити», то есть дань с корчем, устроенных в нем, вероятно, для остановок проезжающих. Из этого ясно, что он, во всяком случае, служил торговою и таможенною станцией.
Оболвь – в настоящее время легко определяется притоком Десны рекой Болвою в Масальском уезде Калужской губернии, верховья которой находятся у границы Смоленской губернии; у верховья Болвы есть в настоящее время селение Болва. Это был небольшой городов на пути из Черниговской земли в землю вятичей и Ростовскую. С него князь не получал полюдья, а только гостиную дань, то есть дань с проезжающих купцов, что дает нам некоторое право заключить, что Оболвь был лишь небольшим укреплением пограничным, в котором жили только дружинники и княжеские чиновники, в тоже время был таможенным городком. Оболвь и его окрестности находились в земле вятичей, и упоминание о нем как о смоленском городе находится только в Ростиславовой грамоте 1150 года. Другие же указания летописей, как более ранние (1147), так и более поздние (1159), упоминают о нем как о черниговском городе. Следовательно, он принадлежал Смоленску всего лишь лет десять[82].
Искань – определяется рекой Исканью в Можайском уезде, приток реки Москвы. Незначительное селение на восточной границе[83].
Суждаль Залесский во время составления грамоты не принадлежал Смоленску. Грамота говорит о нем: «Суждали Залеская дань аже воротить Гюрги, а что будет в ней, из того святей Богородицы десятина»,
Так определяет Беляев (Известия русского географического общества. Т. 6. С. 279). В список городов помещен в числе литовских. (Полное собрание русских летописей. Т. 7. С. 241).
Барсов в «Словаре…» относит его именно к этому селу. Но в «Очерках» (с. 25) приурочивает к селу Лучани на Лучанском озере, у верховьев Балы в Новгородской губернии и на основании этого определения устанавливает путь из Озерной области в Поднепровье. Буданов почему-то утверждал, что это несомненно деревня Лучан на реке Ельше в Поречском уезде Смоленской губернии. Для суждения о местонахождении древнего Лучина есть у нас известие летописи под 1172 годом: Рюрик Ростиславич, идя из Новгорода, остановился в Лучине, и здесь у него родился сын Михаил-Ростислав; отец дал новорожденному город Лучин и построил здесь церковь Св. Михаила (Ипатская летопись, с. 389). Барсов и Буданов ищут Лучина между Смоленском и Новгородом на водном пути, так как в некоторых Списках летописи говорится, что Рюрик шел из Новгорода к Смоленску. Но 1) Рюрик шел зимою («В ту же зиму выйдем»), следовательно, он мог и не направляться водным путем, который не представлял бы (ни по определению Барсова, ни по определению Буданова) прямой дороги; 2) в Ипатском списке летописи говорится, что Рюрик шел из Новгорода и Смоленска, т. е. был за Смоленском уже, когда родился у него сын, направляясь на юг в свой Овруцкий удел. Кроме того, с определением Барсова трудно согласиться и потому еще, что он указывает древний Лучин на Новгородской территории; как же мог князь дарить своему сыну город враждебного ему племени? Мало того, Лучин, очевидно, принадлежал Рюрику как его княжеский, личный город (ибо удела он не имел в Смоленской земле); так как он до этого времени даже при отце (Ипатская летопись, с. 370, 378) и после имел удел на юге, в Овруче, Белгороде, то естественно ожидать, что его собственные княжеские города в Смоленской земле были на юге ее. А Лучин самый южный пункт от Смоленска. Заметим еще, то в списке городов (Полное собрание русских летописей. Т. 7. С. 240–241) Лучин поставлен в число городов киевских, рядом с Рогачевым, что опять-таки может служить подтверждением нашего определения. Добавим еще несколько слов об определениях положения Лучина. Арцыбашев указывал на погост Лучани Псковской губернии Холмского уезда. Карамзин видел в нем Люцин, уездный город Витебской губернии. Надеждин и Неволин указывают на то, что много есть подобно звучащих слов в северной части Смоленской губернии, Новгородской губернии, Тверской губернии, а также намекали на положение его среди городов грамоты (
Определение Смоленской Облови, данное Беляевым (село Обольцы в Копыском уезде, с. 179), не имеет значения. В определении положения Вятичского Блове все исследователи сходятся: Арцыбашев (