Учитель, 21 век. Владислава Николаева

      Прежде всего, надеемся, что это не значит быть глухим и согласным, как венчающая слово «педагог» буква. Не становиться глухим к недостаткам профессии и не соглашаться со всем немо, боясь потерять то немногое, что имеешь. Придётся ли кому-то слово «педагог» приятным на слух – дело вкуса, а может, его отсутствия. Дело в другом – когда-то педагоги были рабами богатых семей и водили их мальчиков на занятия, возможно, сегодняшние педагоги рабы в куда большей степени:

      рабы аттестации, не имеющей отношения к качеству совершаемой работы,

      рабы начальников, преследующих рейтинги и награды, не имеющие отношения к качеству совершаемой работы,

      рабы прокуратуры, желающей уличить работников школ в коррупции,

      рабы документов, составленных людьми, не видящими детей, кроме собственных, и не знающими, как с ними разговаривать,

      рабы образовательных платформ, требующих отдать им свой интеллектуальный труд, духовные и психические силы, и ещё доплатить за счастье «водить мальчиков» из невеликих денег, что способно выдать государство, чтобы получивший образование раба, мог продолжать существование;

      рабы вебинаров и платных конкурсов, опять не имеющих отношения к качеству совершаемой работы.

      За всем этим нетрудно заметить, что жизнь человеческая коротка, а ещё короче её день, что за хлопотами рабского труда «мальчики» остались, где были, их некому отвести.

      Всё, что есть у человека, если мы приравняем нашего раба к людям, это время. Человечество шло сквозь века, чтобы научиться делать из времени наказание, чтобы обращать время жизни человека против него самого, чтобы он пожалел о годах собственной жизни и за обвалом ненужного, за искусственно созданной суетой перестал видеть свет, который когда-либо манил его, хоть сколько-то, может быть, ещё на заре жизни, когда его не успели превратить в раба. Может, он даже хотел водить мальчиков, так чтобы из них выросли добрые и умные люди…

      Но мы ему не позволим.

      Валите лес – раба заставили писать статьи, отчёты, программы и планы.

      Хороши ли эти статьи? Нет. Может, одна из миллиона, а то и из двух имеет зерно разума, имеет новизну. Это ведь раб, а не учёный, он водит мальчиков, а не созерцает процессы в лабораториях, он читает детские каракули, а не манускрипты великих и древних. Это ведь раб! Рабов много, если заставить очень много рабов работать, они наделают много одинакового, много одинаковых текстов, в которых будет лишь одинаковый рабский опыт, и умный человек, прочтя одну статью, будет знать содержание миллионов других рабских статей.

      Хороши ли эти отчёты? Конечно, хороши, если в них сказано, что всё хорошо. Отражают ли они положение вещей? – Только рабу известно, как он делал свою работу, ценил ли своё время, жалел ли себя, лгал ли, верил ли в свою ложь… От рабов 21 века требуется высшее образование, высшее образование говорит рабу, если его уши открыты, что в жизни не бывает всё гладко и одинаково хорошо. Высшее образование говорит: дети редко любят учиться, да и жизнь не исчерпывается теми занятиями, на которые ты можешь их отвести. Много ли в учении радости? Не знаешь ответ, так посмотри на себя – раб с высшим образованием, на своё измождённое лицо. А ещё, ты, наверное, забыл за кипой своих отчётов, что учился и философии, и психологии. Может быть, тебе даже и нравилось постигать такие сложные вещи. Может быть, в уголке твоего замороченного сознания осталась память о том, что незачем сравнивать мальчика и мальчика – к чему тебя это приведёт? Зачем ты превращаешь мальчиков в цифры? Одного ты водил на естествознание, а другого на музыку – неужели ты посмеешь превратить расчёты первого и мелодии второго в числовую гистограмму? Неужели ты посмеешь утверждать, стоя перед другими утомлёнными рабами, что твои мальчики девяти лет преуспели больше их, семнадцатилетних? Что если тот «гог», что водил своих шестнадцатилетних на занятия спортом, заявит, что его числа лучше твоих?