Двести тысяч золотом. Василий Веденеев
ши и высокой культуры, прекрасного воспитания, имевшие то, что сейчас давно забыто и втоптано в грязь, – понятие о Чести и Совести.
По окончании школы пошел работать, сменил несколько незначительных должностей и, наконец, устроился лаборантом на кафедру общей и аналитической химии биолого-химического факультета МГПИ имени Ленина. Фактически одновременно поступил учиться на вечернее отделение химического факультета того же института. Хотел стать ученым-химиком и заниматься проблемами коррозии металлов, но судьба распорядилась иначе.
Летом 1968 года по рекомендации партийно-комсомольских вождей пошел на работу в органы милиции. Уже в период работы в органах закончил химфак МГПИ, затем Калининскую школу усовершенствования начсостава милиции, а в конце 1970-х годов поступил в очную адъюнктуру Академии МВД СССР, которую успешно закончил, и защитил диссертацию. Кандидат юридических наук, автор ряда учебных и методических пособий по закрытой проблематике, а также статей на специальные темы.
Работал в легендарном Московском уголовном розыске, служил в Центральном аппарате МВД СССР и МВД России на различных, в том числе руководящих, должностях. Полковник милиции.
Писать начал в середине 70-х годов XX века. Хотелось рассказать, как все происходит “на самом деле”, а не в страшно далеких от жизни сериалах – “Ментах” и “Каменских”!
Довольно скоро понял, что правду написать невозможно в силу слишком многих причин, но можно попробовать сделать что-то хотя бы ближе к ней. Нельзя раскрывать методы и обучать публику, как действовать, но о том, как в жизни все горько и часто несправедливо на оперативной работе, какого она требует напряжения нервов, сил, какой чистоты морали, чтобы самому не скатиться в болото, мне, кажется, кое-что сказать удалось. По крайней мере, я попытался это сделать.
Сюжеты для своих произведений беру из собственной практики и практики своих коллег. Время работы над произведением диктует материал, но хороший роман нельзя написать за пару-тройку месяцев. Над одним из своих романов я работал семь лет. Другой – выдержавший шесть изданий, имеющий объем 25 авторских листов, – написал за семь месяцев. Но это редкий случай. Обычно на создание книги, если готов весь материал, нужно около года, как минимум.
Считаю, что писать нужно только от руки – так написаны все великие произведения…»
«После третьего звонка» (1983)
«Самум – ветер пустыни» (1985)
«Премьера без репетиций» (1986)
«Ушла из дома и не вернулась» (1987)
«Волос ангела» (1987)
«Частный сыск есаула Сарычева» (1992)
«Ключ святого Петра» (1993)
«Двести тысяч золотом» («Лабиринт») (1994)
«Дикое поле» (1995)
«Бальзам Авиценны» (1995)
Человеческий калейдоскоп многоцветен и многообразен: счастливчики и горемыки, благородные рыцари и авантюристы, бродяги и домоседы, преступники и стражи закона, подвижники и закоренелые злодеи, влюбленные и жаждущие любви… Ветер странствий и превратности судьбы срывают людей с места, швыряют из одного конца света в другой и гонят, гонят по неторным тропам. Так было, есть и будет…
Глава 1
Ранним весенним утром 192… года в ворота одного из городов китайской провинции Шаньдун вошел молодой европеец. Сдвинув на затылок помятую серую шляпу и поглубже засунув руки в карманы потертой кожаной куртки, прозванной «Правь, Британия», он на секунду задержался, окинул взглядом городскую стену, помост над воротами, где расхаживали вооруженные допотопными берданками часовые, и решительно зашагал дальше.
Город оказался очень грязным, оглушительно шумным и пестрым до боли в глазах. На узких улочках теснились лавчонки, небольшие магазинчики, ярко размалеванные ларьки. Разношерстная толпа непрерывно двигалась, колыхалась, катилась куда-то. Кричали предлагавшие свои услуги рикши. Расчищая себе дорогу, сыпали отборной руганью потные носильщики паланкинов. Разносчики, завлекая покупателей, стучали в деревянные колотушки, били в маленькие гонги, дули в медные рожки. Заунывно гнусавили нищие, резко выкрикивали название товаров зазывалы. На одном из перекрестков показалась странная процессия. Впереди шли музыканты-духовики в поношенных с сине-красными эполетами французских мундирах прошлого века. Следом за ними пара заморенных лошадей, тяжело переставляя ноги, тащила повозку под балдахином.
«Похороны», – равнодушно вслушиваясь в тоскливую мелодию, подумал европеец. Из соседнего переулка наплывали соблазнительные запахи съестного. Отмахнувшись от назойливых призывов тибетского лекаря, расположившегося прямо на земле с деревянным ящичком-аптекой, он подошел к уличному торговцу, на все лады расхваливавшему рис, лепешки и соус.
– Чи фань! Чи фань! – высоким тонким голосом кричал пожилой китаец, стараясь перекрыть уличный шум.
Проглотив голодную слюну, европеец выгреб из кармана горсть медяков: да, на харчевню, где можно насладиться восточной кухней, явно