Лягушата. Николай Свердлов
жалась, что есть силы разбежалась,
Приземлившись на песочек, показала голосочек.
Лишь Ква-квока величаво развалилась словно пава,
Лапки вытянув лениво, в небо смотрит молчаливо…
Кваки-квака, Кваки-квока, Кваки-квука – три сороки!
Затеяв спор, наперебой одна прыг-скок перед другой.
Но едва только Ква-квока удалилась от болота
И скрылась из виду в лесу – спор трех сестёр пришел к концу.
Замолчали три лягушки, три болотные подружки,
И без лишнего сомненья поскакали к приключеньям.
Кваки-квака, Кваки-квока, Кваки-квука шли с востока,
Шли на запад, звали Квоку – но все без толку и проку.
Нет тут их сестры Ква-квоки из-за их досадной склоки!
Где-то там, в сей час полночный, страшно бедной Квоке точно!
Вдруг навстречу трем лягушкам, бородавчатым подружкам,
Показался ёж с ушами, весь увешанный грибами.
Хрюкнув, он остановился, фыркнул, пыхнул, покатился,
Сердито что-то прошептал, в куст быстро юркнув, убежал.
Кваки-квака, Кваки-квока, удивленные настолько,
Увидев в первый раз ежа, стоят на месте не дыша,
Только глазками моргали и взволнованно дышали.
Ой, а где же Кваки-квука? Испарилась вдруг без звука!
Кваки-квака задрожала, Кваки-квока зарыдала,
Так лапка к лапке, кулачком, в лесу стоят вдвоем молчком.
Только ветер завывает, ветки длинные качает,
Шепчут травы и кусты им послание: «Беги-и-и!»
Кваки-квака, Кваки-квока, словно от удара током,
Помчались в страхе во всю прыть, но в раз попались в чью-то нить
Ветка сверху вдруг сломалась, нить кольцом вокруг вмиг сжалась.
В это самое мгновенье к ним спустилось привиденье:
Восемь глаз и восемь ножек, одно тело без одежек –
Сестер лягушек цап в мешок, швырнув за плечи, уволок.
По канату Восьминогий поднимался босоногий,
В блеске лунном заискрился – в одночасье испарился.
Вместе с ним и нить пропала, ветер смолк и тихо стало.
Снова лес окутан мраком и пропитан смутным страхом.
Лишь Сова одна видала, как над лесом пролетала
Тарелка яркая, кружась, в высь неба быстро уносясь.
Также еж остановился, снова буркнул, укатился,
И не знал ушастый даже о произошедшей краже.
В то же время где-то в небе во Вселенском беспределе
Кваки-квака, Кваки-квока, просидев незнамо сколько,
В темной душной мешковине, в ожидании кончины
Плакали и причитали, сестер с грустью вспоминали.
Вдруг послышалось движенье. Быстрый шаг. В одно мгновенье
Узел сверху развязался. Восьминогий показался.
Он сделал три шажка назад и пригласил их выйти в ряд,
После громко засмеялся, задрожал весь и взорвался.
Удивленные лягушки лапками прикрыли ушки,
Не зевая, но робея, поскакали прочь скорее.
По большому звездолету сестры скачут по пролету.
Вдруг навстречу им вальяжно Черепаха идет важно.
Та, заметив двух лягушек, в панцирь спряталась по уши,
И оттуда только глазки на сестер глядят с опаской.
На минуту чуть замявшись, незнакомки испугавшись,
Лягушата развернулись, с Квукой, Квокою столкнулись.
Их восторгу нет предела, а теперь опять за дело.
Но только бросились бежать, как Ква им крикнула: «Стоять!»,
Тут же глазки опустила и прощенья попросила,
Лапкой в воздухе взмахнула, и ее как ветром сдуло.
Вместо их сестры любимой Черепаха с гривой львиной
Их приветствует поклоном – и лягушек словно громом!
После долгих объяснений, слез, прощения, сомнений
Стало все предельно ясно – есть грибы в лесу опасно!
Рассказала лжесестрица, что зовут ее Царица,
Летят к планете Черепах, где Панцирные терпят крах!
Лишь они, лягушки, могут победить Летученогих!
Так зовут пришельцев с носом, кровь сосущих, как насосом.
Время