Лучший друг моего парня. Книга 2. Мария Манич
и смотрели парные танцы на льду. Я тоже смотрела, но сидя немного подальше и, как обычно, без компании. На каток вышла, держась за бортик, робко переставляя ноги, а когда почувствовала себя уверенней, оттолкнулась и попыталась аккуратно, удерживая равновесие, скользить елочкой. Тогда меня и сбил какой-то парень. Я упала неудачно и выбила плечо. В больницу меня везли на скорой с недовольной воспитательницей, которая хотела быстрее оказаться дома, вместо того чтобы носиться по травмопунктам со мной. Мы застряли в приемном покое на три часа. Самые долгие часы в моей жизни.
– Сглотните слюну, – вежливо просит дежурный врач, аккуратно осматривая и ощупывая мою шею. – Дискомфорт ощущаете?
Выполняю.
– Немного.
Приподнимаю подбородок и устремляю взгляд за спину врача.
Мирон, прислонившись плечом к стене, коршуном следит за каждым его движением. Если бы мы были с ним в других отношениях и в другой ситуации, я могла бы предположить, что он действительно за меня переживает. Или ревнует. Но и то и то кажется беспочвенными домыслами моей фантазии. Гейден сводит брови на переносице, когда я морщусь или шиплю от боли, которая стала менее ощутимой. Дискомфорт при поворотах и наклонах головы ещё присутствует, но уже не так критично, как в первые минуты после столкновения с Соколовым.
– Неплохо. Неплохо. На рентгеновском снимке всё в порядке. Есть незначительные повреждения, Ангелина. Несколько дней поносите шейный воротник Шанца и попьете болеутоляющее. Я пропишу, что именно. Состояние покоя тоже обязательно. Повторно придёте через неделю, и если всё будет в норме, то я вас выпишу. Вам нужен больничный?
– Я безработная. Учусь. У меня сессия. Я могу ходить на зачёты?
– Если вам ничего не мешает, то да. Но я могу написать справку и освободить вас от физической нагрузки. Зачёт по физической подготовке сможете получить автоматом, – улыбается врач, отходит к своему столу и черкает что-то на бумаге, лежащей перед ним. – На этом всё. Можете подождать в коридоре.
– Мы хотели бы снять и зафиксировать побои, – произносит Мирон, останавливаясь рядом со мной.
Я не вижу его лица, но знаю, что он выглядит очень серьёзно и даже опасно. Когда мы приехали, врач то и дело косился на брызги крови на футболке Мирона. Попытался задать несколько вопросов, но был осажен Гейденом в довольно сухой и холодной манере.
– Конечно, я всё запишу, – посерьёзнев проговаривает врач. – Вам повезло, Ангелина. Всё могло закончиться куда более опасными травмами.
Я пытаюсь слезть с кушетки, не задействовав при движении голову, и замираю, глядя на Мирона во все глаза. Он протягивает руку, предлагая свою помощь. Вкладываю свою ладонь в его тёплую, большую, чувствуя благодарность.
– Да, повезло, – с трудом сглатываю образовавшийся в горле ком.
Тяну свободную руку к шее и касаюсь её пальцами, опускаю взгляд. Мирон не выпускает мою руку, даже когда мы выходим из кабинета в больничный коридор, подсвеченный холодными люминесцентными лампами.
– Сядь. Хочешь принесу тебе что-нибудь