Хроника гениального сыщика. Артур Кангин
В воздухе разлито амбре угарного газа. А виной всему – заводной апельсин.
Бредень из моих рук выпал:
– Как это заводной апельсин?
– Да, держите же! – с раздражением приказал детектив, – кажется, на этот раз в сетке огромная щука.
Я схватил шест и, сдерживая слетающие с моих губ вопросы, мужественно пошел по илистому дну Москвы-реки.
Щука оказалась двухметровой. Разила жирной нефтью. Глаза рыбины были выпучены, будто от отравления угарным газом.
Мы сразу отправились на овощные рынки Речного вокзала.
И что же мы увидели?
Оранжевые горы апельсинов, а вокруг них горделиво восседающих лиц кавказской национальности в барашковых кепках-аэродромах.
Сыскарь пощупал несколько фруктов, понюхал, горестно прицокнул языком:
– Не здесь мы ищем, Петя! Не здесь…
– А где? – до немоты изумился я.
– Вам известно, где проводит свой ежегодный отпуск редактор «Московского стряпчего», Валентин Мирзоев?
– На Береге Слоновой Кости. Охотится на крокодилов. Он папарацци «Euronews» это сам хвастливо рассказывал.
– Вот там-то, чует мое сердце, и надо рыть, – посуровел Рябов, передернув затвор потайного браунинга.
Африканцы встретили нас с Рябовым без дружелюбия.
Еще бы!
Наш соотечественник и славный современник, редактор «Московского стряпчего», г-н Мирзоев, перебил на этом континенте почти всех крокодилов, единственное достояние этой карликовой страны.
– Аллигаторы закончатся, за нас возьмется, – испуганно жаловались нам аборигены. – За три календарных отпуска всех земноводных перебил. Шутка ли?!
– Ага! – многозначительно переглянулись мы с Рябовым.
И тут на нас, с тушей стопудового и саблезубого крокодила на плечах, вышел сам подозреваемый – Валентин Мирзоев.
– Поляки? Белорусы? Болгары? – вопросил нас.
– Русичи, – строго ответил ему я, акушер Кусков.
– Вот оно что? – сощурился Мирзоев, видимо, еще не решив, как к нам относиться, нормально или по-мирзоевски омерзительно.
– Заводной апельсин… – впроброс произнес Рябов.
Мирзоев грянул тушу крокодила наземь, выпучил глаза, открыл рот, опрометью кинулся в джунглеобразные колючие заросли.
– Постойте, Валя, – крикнул ему вслед Рябов и выстрелил из браунинга в воздух, распугав стаю лысых стервятников.
Однако Валек и не думал останавливаться. Затравленным полевым зайцем-русаком он несся через колючки к соленым водам Атлантического океана.
– Дело принимает дурной оборот, – помрачнел Рябов, сдул молочный дымок со ствола браунинга. – Сказывается мне, тут замешаны опальные нефтегазовые бароны Чечни и Урала. Ставки подняты – по самое не могу.
– Отступать некуда, – приободрился я. – Позади – Москва!
Сыщик внимательно посмотрел на меня, но не прокомментировал.
В «Шереметьево-2», куда приземлился наш дряхлый