Швейный мастер. Федор Михайлович Дубровский
mphasis>Действующие лица:
Зингер Гораздович Лагин – швейный мастер. В народе известен, как Медный Зингер.
Татьяна Лагина – мать Зингера. Любимая вещь – швейная машинка.
Горазд – отец Зингера. Товарищ Прохора.
Мачеха Ивана и Реи = жена Витомира, мать Петра и Павла.
Иван Витомирович Метафимия – «сын» Витомира. Один из наследников Витомира.
Алан – старец, рыбак. Старый друг семьи Горазда.
Знахун Бобо – знахарь. Он временно живёт на окраине города.
Андрей – восьмилетний мальчик, просивший милостыню возле храма.
Прохор Степанович – один из бандитов. Бывший шахтёр.
Себастьян – главный слуга и личный помощник Витомира.
Витомир Гадонович Метафимия – глава семьи Метафимии и консул империи.
Гадон Метафимия – бывший глава семьи Метафимии. Отец Витомира.
Рея – дочь Лилии и сестра Ивана. Робкая девушка.
Лилия – аборигенка. Имеет романтический интерес к Витомиру.
Петр и Павел – «сыновья» Витомира и мачехи Ивана и Реи. Наследники Витомира.
Швейный мастер
1
«Кто я? Где я?» – недоумённо спросил светловолосый юноша в пустоту. На вид ему было всего около 18.
В этом месте ему было почему-то приятно и хорошо. Неожиданно в нескольких метрах от него появилась женщина. Она стояла к нему спиной, но ее светлые длинные волосы и белое платье были ему до боли знакомы.
– Мама? Это ты? Нет, не покидай меня снова!
Он рванул к ней изо всех сил. Казалось, всего мгновенье и он бы смог дотронуться до нее, взглянуть в ее глаза и обнять. Но вдруг что-то обхватило его и стало тянуть назад.
Резкий и грубый голос пронзил тишину вокруг: «Мама ждет тебя, грешник».
…
Он быстро открыл глаза. Перед ним в лучах полуденного солнца сидела мать. Она обеспокоенно разглядывала его и сидела за ржавой швейной машиной.
– Сынок, что с тобой? Ты так бледен.
– Кошмар приснился, мам, – ответил он, вставая со стула.
Выглядел он действительно не очень: серые потрепанные штаны, старая мятая рубашка и заросшее лицо. Подойдя к маме, он нежно обнял ее.
– Ты опять заснул на рабочем месте. Не стоит так загонять себя, – сказала она, смотря на него с грустью и тревогой. – Я же волнуюсь за твоё здоровье.
– Не беспокойся, я хорошо выспался.
– За 4 часа?
– Это дольше чем обычно. Давай не будем поднимать эту тему.
– Как скажешь.
– Хочешь позавтракать? Можно сварить кашу, – сказал он, направляясь к мешку с зерном.
– Не надо.
– Тогда яйца?
– Не, я не голодна.
– Ты опять ничего не ешь! Так нельзя, – раздосадовано воскликнул он. – Значит выбирать придется снова мне, получается сегодня – пшенная каша.
Юноша достал мешок и начал засыпать в чугунок зерна пшена. После он промыл их худыми забинтованными руками, налил чистой воды и поставил все в печь.
– Мам, помоги мне дошить эти перчатки. Нехорошо оставлять их недоделанными, – сказал он.
Юноша бережно положил их на платформу своей швейной машины.
– Конечно, дорогой.
Сын стал давить на подножку. Раздался ритмичный звук вращающегося колеса, но что-то было не так. Все скрипело, а движение иглы было неравномерным. Именно из-за нее все руки мастера были в небольших ссадинах и проколах. Женщина сидела рядом и давала советы.
– Наконец закончили.
– Какой ты у меня молодец, – радостно сказала она.
– Благодарю, – ответил он, подойдя к печи.
Юноша достал чугунок с помощью ухвата, разложил кашу по тарелкам, взял ложки и понес все это к швейной машине, где находилась мама.
– Спасибо, сын.
– Выходи, шестипалое чудовище! – раздался крик из улицы.
И вправду у юноши на руках рядом с мизинцем был ещё один палец.
– Опять хулиганы? – спросила она
– Да. Сколько раз я пытался их вразумить, что насилие есть грех, да и все конфликты можно решить словами.
– Какое насилие? – недоумённо спросила она.
– Да так, ничего особенного. Дразнят, обзывают меня, не более.
– Жаль, что я не могу тебе помочь из-за больных ног, – огорченно ответила она. – Кто возглавляет таких ужасных людей?
– Иван. Он вроде сынок Витомира – проконсула. Ему лет 12, наверное.
Женщина начала неожиданно сильно кашлять кровью. На рукаве швейной машины появилось трещина.
– Что с тобой? – спросил он дрожащим голосом.
– Ничего,