ID. Виктор Тао
ельской системе Ridero
ID
HUNTER
звёзды падают – и ты одна из них.
полусферы объятий в колыбели вселенной,
ода ночи раздевающая до совершенства: вкатываюсь
на лошадке в детскую вселенной с бриллиантом
в тонкой изумительной оправе: эффектность
вечности и совершенство на краю творения
пульс абсолюта в виниле созвездий, токкате бездны.
достиг сияющих скал одиночества, выронил стрелу
из ладони, настолько забвение иссякло. хрустальные
люстры изломанной нежностью: палата бессмертия
усыпана белыми гильзами… упиваюсь эпохой чуть
съехавшей набок, ассамблеей пьянеющих орхидей
кролик загнанный в небесную нору… код
включается, создаёт настоящее. писк мобильника
в улье ночи прошил лоботомию в одичалом молчании,
вскрыл череп с мастерством астрального хирурга:
впускаю стихи в Оклахому безумия. секреты
свитков блистающие на грани отчаяния —
дальше снимков нирваны мысль не идёт
поэзия – обезглавленный дикарь.
взгляд – вершина оргазма
охотник за головами
Граффити солнца…
Граффити солнца. Свобода. Молнии лоснятся в жаре, сползают как ласки с убитых. Маски подхватываются ветром, пылью – их подбирают жители освобожденного города
Позывные возлюбленных растворились в космосе, в пустоте. Измазали стены рекламными откровениями – волки растерзаны неоновой волной. Мел Гибсон распятый на баннере… проводят кастинг сутенеры, громыхают созвездия над головой – как водосточные трубы, как якорные цепи. Одиночество спускается в долины с телевышек – попробовать нашу плоть
Хаос дня завораживающий правдоподобием, потолки струятся в рекламной неге: это небо спустилось к нам. Шахидки на трассах безмолвия голосуют ангельскими сердцами: церемония крови забрызгала камни… вдохновение – балерина смерти – так и хочется сказать: «fuck»
Гонцы возвращаются из будущего с искусственными глазами. Дремлет паранойя в шепоте деревьев и вдохновением пахнет полынь: компьютерная память зависла в минуте молчания
to be continued
«Звезда безумия»
Протухшие кошачьи вопли…
Протухшие кошачьи вопли
Соседи за стенкой, вежливые как
Апокалипсис. Сегодня был странный день,
пишешь ты мне: в твоем беспокойстве
копошатся блохи лунного света…
Парки галлюцинируют свободой,
системами видеонаблюдения за набережными.
Октавы фонтанов в мертвом избыточном блеске.
Скульптуры завораживают синевой у подножий,
бархат крыльев – все это не выдерживает времени
Зыбким безмолвием колышется жара
внутри сквера: пантеры скамеек ленивые
и лощеные. Три минуты пожара в наших телах
на перекрестке – посланцы бессмертия в распахнутых
улицах и Бог сосущий лапу беззащитен. Спутник
нацелившийся на Землю, на нас следящих
за его отвесным падением – все еще без
ума от тебя
алкоголь разбавляет полночную мессу —
в неустойчивости танцполов тревога, луч
прожектора перебегающий с плеча на плечо
(ты забыла зажигалку в салоне) эпоха смыслов
в рингтонах мобильников – он адресован мне,
приближающийся незнакомец – ты похожа
на стрекозу в зеркальце айпода пойманную
вспышкой позднего барокко
Созвездия встали на якорь. Заземлились.
Меланхолия на мотив нездешнего вальса —
солнце закатилось на самое дно сумочки. Жара,
скрипучие плетеные стулья… ты похожа на
раскаленную дорожку Канн под расстрелом
цифровой саранчи безумной от жажды,
нашей крови на вечерних ступенях
сияющая клоака в ослепительности залива
занимает нас нимбом выплывающим из него —
еще намокнут волосы в этой слепоте и чувства
в ломающемся блеске ветвей встречного солнца
«Звезда безумия»
Лето зализывает раны…
Лето зализывает раны оставленные волками
Болеро отстукивает мгновения –