Пашка forever. Фаина Ильина
***
Мои каникулы были испорчены! Моим родителям пришлось уехать в срочную командировку, а меня отправили к двоюродной бабушке в глухую деревню.
– Прощайте, Света, Ира и Надя… Не гулять мне и не смеяться вместе с вами, не есть мне мороженного в парках, не кататься на роликах по набережной, не смотреть на голубые волны реки Волги… Все, что мне светит этим летом – пропалывать картофельные грядки и собирать с них колорадского жука!
Первые три дня были самыми тяжелыми. Я не знала, чем заняться, и мыкалась по деревне в поисках хотя бы одной девчонки, с которой можно пообщаться. Но потом бабушка объяснила, что в деревне жили в основном старики, а молодые потихоньку перебирались поближе к городу.
Эта новость меня, конечно, не очень обрадовала. Но я смирилась и нашла себе занятие – часами сидела у телевизора и мечтала, чтобы это лето поскорее закончились…
В тот день бабушка попросила меня подрезать кусты малины, и я, вооружившись ножницами, отправилась в огород.
Это была первая наша встреча.
Незнакомый мальчишка сидел на заборе, болтая ногами. Я, конечно, сделала вид, что его не вижу, и занялась делом. Он долго и внимательно за мной наблюдал, и это меня немножко смутило. Был бы он девчонкой – было бы легче. Но он – мальчишка…
– Девочка, а как тебя зовут? – вдруг выкрикнул он, едва не оглушив меня.
«Вот это наглость!» – подумала я, краснея и не зная, что ему ответить.
– А меня Паша зовут, – сказала он так, как будто я ему уже назвала свое имя.
– Настя, – представилась я. Что еще мне было делать с этим наглецом?
Я была жутко смущена и тем не менее обрадована, что в этой деревне есть хоть кто-нибудь, с кем можно пообщаться…
Услышав мое имя, мальчишка тут же спрыгнул с забора и подбежал ко мне. И я рассмотрела его как следует.
– Малявка, – подумала я и немного успокоилась, – младше меня… Обычный такой мальчишка, ничего особенного. Майка, шорты, бейсболка. Он был небольшого роста, худенький. Единственное что мне в нем понравилось – это его глаза. Они было синие, ясные и очень умные.
– Сколько тебе лет? – поинтересовался он, тоже разглядывая меня.
– Мне тринадцать, – ответила я, – а тебе?
– Мне одиннадцать будет… если доживу до осени, – весело сказал он. – Я люблю осень, осенью красиво, а из окна больницы не очень-то все это видно. Но этой осенью все будет по-другому! Я буду любоваться листвой, я буду кататься на велике… Пообещай мне, что мы с тобой обязательно слазаем вон на ту гору…
Я посмотрела туда, куда он показал.
Странно, мы с ним едва знакомы, а он ведет себя так, будто мы дружим уже сто лет, и я уже должна ему что-то обещать…
Я хотела было что-то сказать, но не успела, во двор вышла моя бабушка.
– Пашенька, вы вернулись? – удивленно спросила она.
– Вернулись, – ответил он, – нам сказали, что держать нас там уже нет смысла. А я очень рад! Никогда больше туда не поеду.
– Продолжайте бороться сами, – тихо сказала бабушка, – и молитесь, главное молитесь, ты знаешь – чудеса бывают…
Я удивленно смотрела на них, едва понимая, о чем они разговаривают, – казалось, что у них с бабушкой была какая-то тайна, о которой я даже не догадывалась.
– Баб Лен, а пока меня не было, у нас такое случилось! – вдруг радостно выкрикнул он. – У нас кошка Муська четверых котят принесла! А еще мне мама велик купила. У вас цветы красивые… а вы дадите нам? мы у себя во дворе тоже такие посадим! Баб Лен, а можно я Насте котят покажу?
Бабушка разрешила, и он схватил меня за руку и потащил за калитку. Если честно, его непосредственность немножко меня настораживала, и одновременно удивляла…
Он привел меня к себе во двор, показал котят, которые жили под телегой, рассказал о своей семье, о маме, о бабушке.
Слушать его мне было трудновато. Он взахлеб рассказывал о чем-то, потом резко переводил тему и начинал говорить о другом.
Из его сбивчивого рассказа я поняла, что он долгое время находился в больнице, что ему там было плохо, но потом его выписали домой, и теперь у него много планов на лето. Он будет купаться, загорать, ловить рыбу, и он очень-очень рад, что познакомился со мной.
Мой новый знакомый был очень странным. У меня было ощущение, что его только что выпустили из какой-то темной коробки. Он смотрел на все такими восторженными глазами!
Его удивляло и восхищало все – кошачье мяуканье, шелест листвы, облака, которые меняли свою форму…
Мальчишка за полчаса просто утомил меня. Правда, под конец, видимо устав от себя самого, он тоже как-то успокоился, а потом даже присел на бревно, затих. Такой перепад его настроения меня удивил.