Слишком много света. Юлия Николаева
а затем Максим самым невозможным образом явился на работу без галстука!
Начиналось обычное рабочее утро в офисе, положим, в среду. Жизнь офиса чувствительна к дням недели иной раз более, чем к смене времен года. Хотя, конечно, это смотря, чем офис занимается.
«Дом Света» занимался тем, чем ему и положено по названию – светом. Освещение «под ключ» – от лампочки до выключателя, было их основным направлением.
Вика работала здесь уже три года – год на телефоне, и два года – в отделе продаж. Она была «приписана» к Максиму – топ-менеджеру отдела продаж, когда еще фирма позволяла себе шиковать, но кризис взял свое, и у Веры с Татьяной, тоже менеджеров по продажам, помощников уже не было. Вика стала ассистентом всего отдела, но «богини» чаще всего высокомерно отказывались от ее помощи, чему Вика сама была весьма рада – угодить богиням было трудно. Собственно, никому это не удавалось.
Богиня Вера была классической «мымрой», с невыразительным лицом, плохой стрижкой и скучным старым костюмом болотного цвета. Ее даже хотелось пожалеть – первые минут пять. Далее жалеть приходилось уже сострадателя – резкие ядовитые выпады и чувство юмора серийного убийцы создавали вокруг Веры выжженную полосу внушительного радиуса. Самым удивительным для Вики был факт наличия у Веры трех мужей. Точнее, трех штампов о замужестве в паспорте. Своеочередно, разумеется, но немыслимо было предположить, что на Вере кто-то вообще хотел когда-то жениться. Да еще трижды! В сонные душные рабочие часы Вика даже иногда представляла этих неизвестных мужчин, прикладывая к Вере то соседа – гинеколога, кругленького и лысенького, то папиного сослуживца с пушистыми неряшливыми усами, громким голосом, размашистыми жестами. Они выцветали и таяли, пугливо косясь и приседая.
Богиня Татьяна же представляла собой классическую модель «self made woman», то есть женщины «сделай сам». Она явно добилась высот в сфере воспитания себя и всех вокруг, и даже несколько переборщила. У нее были злые глаза, плоский накаченный живот, которым она очень гордилась, двое чахлых наглых детей и совершенно забитый бесцветный муж. Одевалась она в «изысканные» по ее мнению серые длинные платья на тонких лямочках, которые демонстрировали равнинную поверхность там, где у женщин бывает грудь. Бюстгальтеров Татьяна не носила. Сегодня поверх очередного грязно-серого платья на ней был красный пиджак с укороченными рукавами, и если бы туфли и хотя бы помада поддержали его в одиноком плавании по серому морю, можно было бы назвать этот ансамбль элегантным, но увы – на ногах были кожаные коричневые сандалии. Сумка ее была непоколебимо черная, как непоколебимы были ее многочисленные принципы.
– Сдаю сегодня объект, – сказала она, объясняя свой «нарядный» вид. – А у младшего зуб болит, муж поведет к врачу, пока я буду шампанское распивать.
Вике было неясно, радует ли Татьяну эта перспектива, но расспрашивать она не решилась. Вика была девушка нерешительная.
Она рассеянно крутила в руках неопознанный ключ.
Ее лакированные туфельки были нежного цвета лаванды – удачная находка, и Вика украдкой любовалась ими, вытянув под столом ножки. Помадой она не пользовалась – только бесцветный блеск для губ – тоже «с эффектом лака». А сумочка была белая – лето. В тон туфелькам были сережки, подаренные влюбленным в нее Димкой из параллельного класса на выпускной – с аметистами.
Мимо проплыла Маргарита Николаевна – личный помощник Главного. Самым возвышенным в ней было, с точки зрения Вики, Булгаковское имясочетание, про которое сама Маргарита Николаевна, кажется, не знала. Ее большие ясные глаза с ленивой поволокой взирали на мир невозмутимо, а того, что не могла вместить ее прелестная головка, для этой головки просто не существовало.
С точки зрения мужчин Маргарита Николаевна была достойна любого пьедестала. Мужчины оборачивались ей вслед – все как один. Она прекрасно знала это, и их жадные взгляды щекотали атласную спину.
Сегодня Маргарита Николаевна была в костюме бледно-розового, почти телесного цвета, и разрез на узкой юбке двигался в такт ее струящейся походке. Ее любимые духи от Гальяно рассылали сладкий дурманящий шлейф, но в офисе был хороший кондиционер, и мираж развеивался. Гудела и фыркала кофеварка.
С «Главным» у Маргариты Николаевны, конечно же, «что-то было», но наверняка никто ничего не знал.
«Главный», Глеб Сергеевич, коренастый мужчина под сорок, был из породы тех, на ком тренировочные костюмы сидят как родные, а вот пиджаки и брюки, сопротивляясь, топорщатся под удивительными углами в неожиданных местах, не говоря уже о крайне удивленных галстуках. И все же Глеб Сергеевич был человеком мирным и спокойным, – в меру умный, в меру добрый, в меру строгий – отличный начальник.
Маргарита Николаевна, которую любая одежда облегала с совсем не платонической страстью, иногда смотрела на него с таким нежным умилением, как глядят на неуклюжего, но любимого щенка. Он от этих взглядов тушевался, чуть ли не краснел, и запускал пятерню в густой ежик стриженого затылка.
Их смежные комнаты находились в самой дальней части вытянутого, как