Под крылом звездолёта. Андрей Сухоруков
напевал. От тишины я стал как-то даже звереть. Единственным способом спасения стал свой голос. Венера, видимо посчитала свою задачу пока выполненной и снова исчезла. Я шел по коридору. По сторонам иногда попадались двери без опознавательных табличек. То ли нахалтурили с симуляцией, то ли пока и в реальности на этих дверях не было опознавательных знаков.
Повинуясь указанием навигатора, я сначала свернул налево, потом еще через сотню шагов направо, а потом еще через семьдесят четыре шага достиг конечной точки маршрута. Я уперся в новую дверь. На этой двери в отличие от всех виденных до этого, надпись была. Надпись гласила: «Зал управления реактором». Вот прямо так – зал, не комната, не рубка, а прямо зал. Воображение сразу нарисовало диван, журнальный столик и телевизор во всю стену. Пришлось усилием воли отгонять наваждение и возвращаться в реальность. Реальность встретила очередным кодовым замком. Я решил, что самый умный и решительно набрал тот же код. Система подумала, мигнула красным и даже как-то ехидно оповестила: «Осталась одна попытка. В случае ввода неправильного кода дверь будет заблокирована». Я похолодел.
– Венера, какой тут код? – практически проорал я.
Венера снова мгновенно появилась.
– Пять, четыре, три, два, один, – снова медленно и четко проговорила она кодовую последовательность.
Вот же гады! Я прям спинным мозгом почувствовал, как техники вместе с Максом сейчас смотрят на меня и ржут. Да еще и снова ставки делают, как долго я продержусь, на каком испытании сломаюсь. Я повернулся вокруг себя и погрозил кулаком вверх. Можно было конечно и не крутиться, но грозить кулаком стене – это уже попахивает шизой.
Я вернулся к панели замка и начал вводить код. Надо держать себя в руках. На последней цифре я немножко поторопился и палец в перчатке скафандра зацепил соседнюю кнопку. Я замер с прижатым к кнопке пальцем. По спине пробежал предательский холодок. Я даже почувствовал, как по руке пробежали мурашки и все волоски на ней встали дыбом.
Система думала вечность. Потом все же смилостивилась и зажгла зеленый огонек. Двери зашипели и медленно открылись. Похоже у меня от перенапряжения уже глюки. Какое шипение в вакууме? Но мозг похоже считал иначе и в ушах явственно было слышно шипение все время пока створки дверей разъезжались. Интересно сколько реального времени я уже нахожусь в капсуле?
На подгибающихся ногах я ввалился в зал управления реактором. Как-то по телевизору видел зал управления атомной станцией. Тут все было оформлено похоже. Возник вопрос зачем? Потом понял, что я уже много слышал про долгий сон колонистов длиной весь полет. А как будет в это время работать команда? Надо Венеру спросить.
– Венера, а как планируется работа экипажа во время полета? – задал я ей вопрос.
– Вахтами длиной месяц по земному времени на первом и последнем этапе полета, – ответила она, – остальное время они проведут, как и колонисты, в состоянии криосна. Выход возможен только в чрезвычайных обстоятельствах. Основное время полета кораблем будет управлять искусственный интеллект.
– Типа