Умолчи, считая тайной. Алексей Михайлович Курбак
номер, сказал пять слов, выслушал краткий ответ. Убрал телефон. Пора. Зачем-то дважды подбросил в руке увесистый плоский предмет, нажал единственную кнопку. Вдали над морем полыхнуло, через минуту донесся приглушенный расстоянием грохот.
– Кушай, рыбка, птичку! – резюмировал мужчина и бросил ставший ненужным пульт дистанционного взрывателя в воду, – Кушай, птичка, рыбку.
Сел в машину и уехал. Повторно звонить необходимости нет. Дело сделано, теперь следует доложить о выполнении лично: порядок есть порядок. Но это – утром, а пока можно отдохнуть.
Глава первая
2020
Дверной звонок громом ударил по нервам, заставил вздрогнуть, как от испуга. Испуга? Чего ему бояться у себя дома? Ему – сильному, независимому, уверенному в себе взрослому мужику? Тем не менее факт остается фактом – нервы отреагировали диссонансным дребезгом.
Так – коряво, неумело – бьёт по струнам самодельный медиатор из расплющенной медной монеты в руках начинающего гитариста. В десятом-одиннадцатом они лихо лаба́ли на школьной сцене и сделали медиаторы как у лидера «Queen» Брайана Мэя. Тот использовал шестипе́нсовики. Таковых в Туле не водилось, поэтому взяли отечественные гривенники, положили на трамвайную рельсу, дождались вагона, и готово. Бренчали убого, как умели, но для своих сходило за первый сорт.
Гром грянул. Перекреститься, что ли? «К вам выехали…» – казалось бы, обычные слова, а поверить невозможно. Креститься он не стал – стоял, глядя за замолкшую телефонную трубку в руке со смесью ужаса и отвращения, как на гигантское ядовитое насекомое, готовое броситься и вцепиться в лицо смертоносными жвалами.
Когда-то, несколько лет назад он, вот так же онемев от первобытного страха, глядел на существо, сидевшее у горловины спального мешка. Оно, по-видимому, и в мыслях своих паучьих (если пауки о чём-то способны мыслить) не имело нападать на человека, а просто пришло сюда погреться дыханием. Тогда его спас Муха.
2012
Заночевать в горах, по примеру древних кочевников, тоже уговорил именно он, Генка Муханов – заводной неутомимый выдумщик. Остальные – пятеро с литературного факультета – охотно согласились на предложение будущего медика, будоражившего компанию подобно горстке дрожжей в банке варенья. Романтичности обстановки способствовал и жаркий костер, и крепкое вино, и зовущие губы подруг.
Славка с Саней догадывались о причине такого поведения друга-одноклассника. Синеглазая причина – тут как тут, чего там искать, приехала с ним же на заднем сиденье. Влюбился Муха. Втрескался, втюрился, вот и выстёбывается перед девчонкой, как делал бы на его месте каждый.
Для порядка проголосовали и решили единогласно – в мотель не возвращаемся, разбиваем лагерь прямо тут, на берегу «голубого озера», или, по-киргизски, «Кек-куля». Единственную палатку «товарищи» по-мужски великодушно предложили девушкам, но те тут же переиграли. Женское решение выглядело иначе: в палатке будет спать самая молодая Жанка, к ней для сугреву определяем Гену, а мы – на свежем воздухе, в двухместных утепленных овчиной спальниках.
С рассветом закинем снасти, наловим форели, испечём на углях и позавтракаем на зависть любому аристократу – такой нежной и вкусной рыбки и в Букингемском дворце не едали.
Безопасности ради, по Генкиному же предложению, следовало огородить лагерь вервием из овечьей шерсти, как древние кочевники. Все пауки, и тарантулы с каракуртами в том числе, ни за что не перейдут трёхмиллиметровую преграду, ибо инстинктивно опасаются овечьих отар. Согласно старинному преданию, беззаботные и безобидные овцы как раз для самых смертоносных представителей среднеазиатской фауны, в свою очередь, фатальны. Эти копытные, бредя толпой, без злого умысла и намерения по-скотски неумолимо топчут паучков. И те, едва почуяв бараний дух, бегут от него во всю прыть тонких членистых ножек. То же, утверждал знаток, касается и змеиного отродья.
Легковерные гуманитарии, вняв сладким речам всезнающего будущего эскулапа, огородили ночлежную площадку канатиком и попарно улеглись в тёплые мешки. Кто знает – может, верёвка оказалась банальной синтетикой или Муха – наглым обманщиком…
Наутро, с первыми лучами солнца, Славка ощутил необоримое желание отлить. Проснулся, высунулся из спальника, стараясь не потревожить Маринку, и чуть не заорал, а потом… а потом и хотел бы крикнуть, но не смог – онемел от кошмарного зрелища: жуткое создание сидело на расстоянии ладони от его лица, пошевеливая усиками… Фаланга… Да здоровенная какая… «Пипец! – мелькнула мысль, – Они же, говорят, смертельно ядовитые… сейчас прыгнет, ужалит – в глаз, в губу – и приплыли…» А в следующую секунду чья-то рука бесстрашно цапнула паука и с мокрым шлепком размазала по голенищу бе́рца.
– Не сцы! – Генка тщательно вытер ладонь о штаны, – Я хоть и Муха, но пауков не боюсь… Да они и не ядовитые, в буквальном смысле – от укуса сольпуги никто ещё не умер. Просто у них на зубах… вернее, этих, хелицерах… челюстях, по-простому… как у всех па́дальщиков, заодно с гнильём остается трупный яд…
Успокоил, блин! Славик опрометью выскочил из мешка, забыв и о подружке, и о закономерном