Битва самцов. Юлия Узун
Другого выхода нет.
~~~
Предать Фаррен? Меня вдруг охватило очень странное чувство. Вся ситуация повернулась в другую сторону и больше не казалась мне такой уж страшной. Да и обида начинала забываться – сначала стало трудно поверить, что Фаррен способна на злой поступок, а потом возникли сомнения в том, что она вообще ушла оттуда сама… Тем более, что надо быть совсем уж тронутой умом, чтобы оставить двоих живых людей на произвол судьбы. Я не разговаривала с Фаррен, я вообще не знаю, что с ней случилось. Как я могу сейчас взять и сдать её? Вряд ли после этого я буду способна спокойно спать по ночам. И потом… я же не глупа и прекрасно понимаю, что полиция в любом случае выйдет на меня и мою семью.
– Это не серьёзно, Читтапон, – горячо выкрикнула я. – Разве так трудно понять? Ты вроде хорошо говоришь по-английски, так почему же ты не можешь уяснить простую вещь – Я НЕ ХОЧУ ПОЛИЦИЮ!
Чувствуя, что нервы сдают, я начала мерить шагами комнату.
– У меня нет намерения навредить тебе! И за руль фургона я села неумышленно! Зато у меня есть навязанное чувство вины, несправедливые обвинения и страх совершить ошибку. Отец пострадает больше всех и тогда будет сложно изменить отношение всего мира к нему, а я не в силах буду ничего сделать, потому что окажусь в тюрьме… – Я обессилено замолчала, вдруг осознав, что дала волю эмоциям, что по щекам бегут слёзы и я выгляжу беспомощно и жалко. Какое ему дело до моей жизни?
– Я предложил тебе вариант. Что ещё я могу сделать? – спокойно говорил кореец. – Ты просишь слишком многого. – Он помолчал. – Когда найдут тот фургон, они снимут отпечатки.
– Ни черта они не снимут. Мы с Эриком избавились от улик. Стёрли отпечатки, забрали все твои и мои вещи, какие нашли.
– Тогда тебе и вовсе не о чем беспокоиться.
– Нет, есть о чём, – выразительно произнесла. – Я не хочу вообще вмешивать полицию. Не хочу засадить подругу в тюрьму. Боже мой! – вознесла руки к потолку. – Подумать только, какое несчастье! Девушке захотелось развлечься. Поверь, тебе бы самому понравилось, не перевернись этот идиотский фургон.
– Сомневаюсь.
Читтапон отвернулся от меня, сложил руки на груди и закрыл глаза.
– Помирать собрался?
– У меня раскалывается голова, – пожаловался кореец.
– Ладно. Ты поспи. У тебя сотрясение.
– Мне холодно.
Я посмотрела на плед, который принес Забдиель и, не долго думая, укрыла им корейца.
– Я приглашу вчерашнего доктора. Может, он сделает укол обезболивающего.
Читтапон не сопротивлялся.
– Было бы хорошо, – произнёс он, а через минуту уснул.
– Эпичный день! – воскликнула я, выходя из спальни. А потом встретила любопытный и немного насмешливый взгляд Эрика.
– Ты так кричала, что я уже хотел прийти на помощь.
– Спасибо, но я бы справилась.
Мы с Эриком прошли в комнату, где для меня была приготовлена еда. Очень кстати. Я так разнервничалась, что съела бы Орландо целиком и не переварила.
Около