Битва самцов. Юлия Узун
рядом. Но губы парня были плотно прикрыты и я, заметив это, недоуменно замерла. Читтапон прикоснулся к моей тёплой щеке кончиком своего носа и, выводя на моей коже какие-то невидимые символы, двинулся к моему рту. Я прикрыла глаза. Ощущения были неожиданными, и несмотря на то, что всё происходило почти невесомо и без видимой страсти, мой мозг готов был взорваться от нервного напряжения. Я больше не хотела этой близости, понимая, что нахожусь в опасном состоянии, но не смела сопротивляться.
Он бы поцеловал меня снова, но вовремя позвонил Корбин.
~~~
Мне потребовалось десять минут, чтобы унять дрожь.
Читтапон пытался привести меня в чувства, подбодрить, но я его не слушала. Единственным желанием было замахнуться и отхлестать его по щекам, отплатить за свои страдания. Я лишь уповала на Бога, чтобы однажды мне предоставился такой шанс.
Мы шли по дорожке к дому, когда на крыльце появился Корбин. Он быстро сбежал по каменным ступеньками и направился к нам. Я прошла чуть вперёд и постаралась сохранить невозмутимый вид.
– Элора, я уже не могу их удерживать. Ты сказала «пять минут», а прошло… – Брат метнул взгляд на Читтапона, кивнул в знак приветствия, затем продолжил. – Помимо мамы и Дэниела там ещё Зак и миссис Хартон. Я не знал, как обьяснить им…
Я остановила его жестом. Мне и так не сладко, а он мне про Зака и его мамашу. Что ж, может быть, оно к лучшему.
– Давно они здесь?
– Приходили на ужин. Не представишь гостя? – спросил Корбин, покосившись на молчаливого корейца.
– Представлю, – сказала я. – Позже. Пошли в дом. Где они все?
– В каминной. Я попросил Клэрис приготовить всем кофе.
Каминной мы называли зимнюю комнату отдыха. Она была расположена в северной части дома. Просторная комната с высоким потолком, большими окнами, с камином и полукруглыми диванами. Папа любил там читать. Не редко мы принимали гостей в каминной и угощали кофе после сытного ужина.
С каждой секундой внутреннее напряжение нарастало, я была готова взорваться, сорваться на истерику. К горлу подступила тошнота, голова закружилась, и мне всё больше казалось, что в каминной я не произнесу ни слова. Я вдруг остановилась.
– Корбин, ты иди ко всем. Скажи, что я сейчас приду.
Брат не стал спорить, прошёл арку и скрылся за створчатыми дверями. А я повернулась к корейцу и жалобно произнесла:
– Я не могу!
– Нормальное явление, – произнёс он вкрадчиво, взяв моё лицо в руки, – ты волнуешься. Но это не простые слова, Элора. Помни, что один звонок Ду Хёну и расследование продолжится.
– Ты же сказал, что Марк покончил с расследованием.
Я шлёпнула его по рукам, чтобы убрал с моего лица. Моему негодованию не было предела. Я надеялась, что он скажет «Да, это так», но хитрая улыбка говорила об обратном.
– Приостановил, – сказал Читтапон. – Станешь моей женой, и дело закрыто.
Он одарил меня обезоруживающей улыбкой и широким жестом руки пригласил меня пройти вперёд