Ампрант. Селим Ялкут
славянской душе, а вместе с ним томительное желание быстрее раскошелиться и смотаться восвояси. Ну, и наконец, совсем внизу тек асфальт с белыми пунктирами переходов, с дневным оживлением человеческого муравейника, и с повторением этой суеты в хлопотах и заботах множества воробьев, угадавших в собственной серости демократические цвета приспособления и скромного житейского успеха.
Здесь, наверху, в спасительной отрешенности от мирской суеты, росли из плоской крыши многоцветные грибки, укрывали от солнца белые столики и металлические стулья с гнутыми ножками и узорчатой спинкой, разбросанные по квадратикам пола в супрематическом поединке белого на белом среди голубых и розовых теней. И как бы подчеркивая исключительность этого кафе, вознесенного в небеса оазиса праздности, только здесь подавали восхитительное шоколадное мороженое, изготовленное заграничными машинами. Чудодействовал здесь усатый дядя в белом фартуке, засыпал поверх толчеными орехами и подавал. Почти без всякой очереди, каких-нибудь пять-десять человек, а по будням и вовсе никого. Восторг, а не местечко. Вот и сегодня пусто. Они взяли мороженое и уселись.
– Погляди. – Валя передала Жоре анонимку. – Что ты на это скажешь? Как друг нашей семьи.
Жора оглядел бумагу, пытаясь обнаружить особенности текста, почерка, но не обнаружил. – Не бери в голову. – Посоветовал легкомысленно. – Глянь на себя. Какой нормальный человек станет такую жену обманывать.
Жора не кривил душой, Валя была очень привлекательна. Но не дала увильнуть. Допытывалась. – Ты знаешь эту Шварц?
– Какую? – Жора старался отвечать небрежно. – Знаю… наверно. Смазливые, все на одно лицо. Не может быть, я тебе точно говорю.
Про себя Жора клял Ананасова. И Валя расстроилась, хоть могла понять, иного ответа она не получит.
– Что делать, Жорик? – Валя ковыряла в вазочке тающий шарик. Солнце садилось, лучи плавились на крестах собора. Валины волосы светились.
– Не киснуть, вот что. Ты в зеркало на себя глянь. Ведь ты чудо. Все будет хорошо. Вот увидишь.
– Я смотрю. Я каждый день с ним воюю. Ужасно не хочется стареть. Пару лет назад не замечала. Плыла куда-то. А теперь за каждый день готова уцепиться. Помнишь, сколько мы раньше успевали за лето? Какое оно было. А сейчас. Редиска отошла, клубника отошла, огурцы засолила, варенье сварила, пальто из химчистки забрала. Я так его жду и боюсь. Дальше осень.
– Перестань. – Жоре стало передаваться Валино настроение. Не мог он равнодушно глядеть на женские страдания. – Хочешь, чтобы я поговорил с Витей?
– Нет. Сама не знаю, чего хочу.
И это было правдой. Тем временем за соседним столиком устроилась молодежная компания. Ребята и девушки в одинаковых робах, похожих цветом на ящериц, с нашивками строительных отрядов. Стало шумно. Ребята сидели на стульях по двое, и ели мороженое тоже по двое, как солдаты из одного котелка. Некоторая чинность заведения