Иррациональность капитализма и изменение климата. Перспектива альтернативного будущего. Эндрю Колин
численные научные доказательства реальности изменения климата. Наука в итоге пришла к выводу о том, что климат изменяется в результате взаимодействия человека с окружающей средой. Нарушающее гармонию природы изменение климата как результат наших действий – индикатор дисгармонии нашей человеческой природы. Рациональные и иррациональные части человеческой природы препятствуют функционированию природной среды обитания. Политика в области экологии, кажущаяся рациональной, на деле оказывается иррациональной. Иррациональные действия только кажутся разумными. Выраженность рациональной и иррациональной составляющих природы человека проявляется в контексте общественной системы. Рациональное и иррациональное производятся и воспроизводятся в общественной системе, понимаемой в историческом контексте. Существуют критерии для оценки тех или иных вариантов поведения. Критерии, используемые для определения и оценки рациональности поведенческих моделей, соотносятся с целью повышения качества жизни, способствующей поступкам, которые минимизируют социальный и экологический вред.
И наоборот, иррациональное поведение оценивается как поведение, мотивированное страстным личным интересом и направленное на ослабление социального единства и на раздробленность различных социальных сегментов. Общественная система, которая производит и воспроизводит иррациональные, движимые корыстью страсти, в конечном счете приводит к политике и действиям, наносящим ущерб окружающей среде. Экологическая политика, занятая изменением климата, придает особое значение роли разума и страсти в производстве и воспроизводстве социальных систем. Подход к проблеме изменения климата, способствующий достижению рациональных нравственных целей, ведет к выработке политики, не наносящей ущерба окружающей среде. Научные доказательства реальности изменения климата свидетельствуют о том, что существующая общественная система иррациональна. Иррациональное стремление к разрушению, означающему разрушение планеты, ведет к нигилизму. Пренебрежение размахом и масштабами изменений среды также является актом когнитивного диссонанса, отказом от рациональных, моральных и общих для человечества целей. Поскольку политика, приводящая к изменению климата, все время воспроизводится, становится очевидным, что иррациональная общественная система берет верх над возможной рациональной. Общественная система, которая превыше всего ценит собственное воспроизводство и считает, что в этом заключается развитие человеческой цивилизации, приводит к обратному – к неуклонному снижению качества жизни.
Присущая общественным системам иррациональность пробуждается, когда люди стремятся преобразовать природную среду. Изменения окружающей среды начались в доиндустриальный и индустриальный периоды. В доиндустриальный период они были локальными или региональными, но не глобальными. Глобальными они стали во времена промышленной революции. Предварительным условием изменений среды в доиндустриальную эпоху была сельскохозяйственная революция, заключавшаяся в, как правило, насильственном захвате дополнительных земель. Геноцидные войны часто приводили к захвату земель, вследствие чего увеличивались выбросы CO2 и метана в атмосферу. Инструментальная рациональность на службе довлеющих над всем империалистических устремлений к захвату привела к экологической трансформации землепользования. С другой стороны, европейский империализм породил явление, известное как колумбов обмен[1], в результате которого в незападный мир попали многие новые виды сельскохозяйственных культур и домашнего скота. Вместе с тем обратной стороной такого обмена стал рост вырубки лесов. В Южной Америке повсюду есть регионы, пострадавшие от загрязнения воздуха и воды. Испанское завоевание Южной Америки было основной причиной загрязнений, связанных с различными предприятиями по добыче полезных ископаемых. Выбросы углерода, производимые в этом регионе в доиндустриальную эпоху, не прекратились и в период промышленной революции, лишь спровоцировавшей общий объем выбросов. Нежелание в тот исторический период понимать, насколько безрассудное вмешательство в мир природы губительно для природы и для качества человеческого существования, служит примером когнитивного диссонанса. Когда общество начинает использовать инструментальную рациональность для еще большей эксплуатации окружающей среды, когнитивный диссонанс усиливается. В исторической перспективе это приводит к отчуждению человека как вида от окружающей среды и нарушает его связь с ней.
По мере развития промышленной революции геноцидные практики в отношении окружающей среды продолжают свою глобальную атаку. Геноцид разворачивается на уровне намерения физически уничтожить какую-либо группу людей с помощью действий, которые разрывают, разобщают и разрушают взаимодействие человека и окружающей среды. Основной чертой всех практик геноцида является овеществление предполагаемых жертв. Такое же овеществление происходит и в отношении природы. Идеология, служащая оправданием практик геноцида, низводит жертв до уровня животных. Массовые убийства людей и животных проводятся в соответствии со стандартными процедурами. Примеры массовых убийств в промышленном масштабе в ХХ веке показывают одержимость скоростью и эффективностью, служащими для того, чтобы нормализовать
Колумбов обмен – термин, впервые использованный в 1972 году американским историком Альфредом Кросби для описания глобального перемещения человеческих популяций, животных, сельскохозяйственных культур, заболеваний, технологий и идей между Старым и Новым Светом в XV–XVI веках, связанного с европейской колонизацией и торговлей после первой экспедиции Христофора Колумба в 1492–1493 годах. –