«Я сам свою жизнь сотворю…» «Мои университеты». В обсерватории. На аэродроме. Геннадий Вениаминович Кумохин
Передо мной сидел Саша Цыкин, маленький тихий парнишка. Я с интересом наблюдал, как он умудрялся перелистывать листы конспекта правой ногой, в то время, как сам конспект лежал у него на левой. В конце концов он его уронил. Наш преподаватель быстро подошел к нему, поднял конспект и, не сказав ни слова, отдал ему зачетку «неуд».
Затем он подошел ко мне и вынул листки их моего стола:
– Это что такое?
Я сказал правду:
– Это я случайно взял листки, но они не по моему билету!
– Да? Нет, именно, по-вашему!
Я не поверил своим глазам, увидев, что это был конспект, действительно, по моему билету. Наверное, изумление мое было настолько неподдельным, что суровый преподаватель разрешил мне взять другой билет.
Я схватил новый билет, сел за стол прямо перед преподавателем и начал быстро писать.
– Так, теорема Вейерштрасса, – лихорадочно вспоминал я,– этот билет я точно знаю, сейчас напишу, и все будет нормально, как всегда.
Я справился действительно быстро и, молча, протянул листки преподавателю.
– Молодой человек, – строго спросил педагог, – что это вы мне написали? У вас в билете принцип Вейерштрасса.
И тут я понял страдания Германа из «Пиковой дамы», когда вместо туза он достал из колоды пиковую даму. А я, выходит, перепутал, два похожих вопроса с одной и той же фамилией: принцип Вейерштрасса и теорему Вейерштрасса.
Короче, я оказался за дверью с пустой графой в зачетке. Моя первая «двойка».
– Как же так, – кипел я от негодования я, – честно написал два билета и получил двойку. Это просто чудовищное невезение!
Между тем, невезение продолжалось.
Следующий экзамен был по начертательной геометрии, в которой я чувствовал себя не очень уверенно. Разумеется, мне выпал билет, ответы на который я знал хуже всего. Преподаватель приглашал студентов по двое за стол напротив себя, и с теми, у кого была не заполнена графа напротив экзамена по математике, видимо, особенно, не церемонился.
Рядом со мной оказался высокий красивый парень, по моей классификации, явно из «залетных». Графа по прошлому экзамену была пустой у нас обоих.
Экзаменатор бегло проглядел написанные листки у «залетного».
– Все три вопроса не верны. Идите – «два».
Настала моя очередь.
– У вас, молодой человек, правильными можно назвать ответы только на полтора вопроса из трех. Идите – тоже «двойка»!
Однако я решил так просто не сдаваться.
– Скажите, – задал я вопрос преподавателю, – вот, передо мной был товарищ, который не решил ни одного вопроса и получил два. Правильно? Тот кивнул.
Я продолжил:
– А я ответил правильно, как Вы сами сказали, на полтора вопроса. Так неужели эти полтора вопроса не стоят хоты бы одного дополнительного балла?
Подобная наглость, видимо, позабавила, этого, еще не старого преподавателя, он хмыкнул и поставил мне «тройку».
Я вышел из аудитории с видом победителя.
Остальные