Дракон под шубой. Анна Леденцовская
ках, стоящий рядом с остроносенькой бабулькой, закутанной в пуховый платок и древнее клетчатое пальто с воротником из облезлого плюшевого медведя.
– А она не замерзнет? А почем продаете? А блесточки на ней не осыплются? – вопросы она задавала уже негромко и даже прикрыла открытую торбу, боясь, что налетят другие покупатели, шныряющие по торговым рядам елочного базара.
– Бери, деточка. Может, и осыплются, но продам-то недорого. Елочка в горшке у меня. Сын к себе в другой город перевозит. А деревце сама растила, жалко. Куда его с собой везти, вещей и так много. Кому другому жалко продать, выбросят ведь после праздника, а ты вот, по глазам вижу, ухаживать будешь. Добрая ты…
Старушка назвала сумму, и Тамара едва не взвизгнула от счастья. Елочка была такой, как она хотела. Небольшая, сантиметров сорок в высоту, пушистая.
– Неужели мне наконец-то повезло?!
Отдала бабка ей дерево сразу с торбой на колесиках, затянув сверху завязку хитрым узлом и закрыв крышкой.
Осчастливленная девушка чуть ли не бегом покатила домой свою добычу, радуясь, как ребенок.
– Слишком добрая и одинокая, – глаза старухи из-под натянутого на лоб платка недобро блеснули, – должно сработать! Не будет у тебя, герцог, наследника, пока не женишься. А девчонку не жаль, никто и не хватится дуры жалостливой.
И пожилая дама как будто растаяла, оставив на земле лишь темное, маслянистое, словно клякса мазута, пятнышко, которое тут же припорошил пошедший пушистый снег.
Ничего не подозревающая Томочка дотащила свою тяжеленную ношу до подъезда, колесики вязли в разъезженной машинами и растоптанной прохожими снежной каше. Потом, пыхтя и отдуваясь, подняла баул по лестнице на пятый этаж.
Наконец, захлопнув дверь квартиры, она съехала по стене, уселась прямо на пол, сняла шапку и улыбнулась.
«Новый год, новая жизнь! Хватит страдать. Еще не хватало рыдать в новогоднюю ночь и потом мучиться весь следующий год, пришедший на смену старому, год Дракона», – решительно велела она себе. Сердце тоскливо сжалось. Рана от предательства любимого была совсем свежей, но Тамара изо всех сил пыталась быть оптимисткой.
Хотя трудно быть таковой, когда у тебя ни кола ни двора. Съемная однушка, две работы, чтобы ее оплачивать, и собственная дурость.
Дурость звали Олег, и он оказался женат. Причем наивная Томка об этом даже не подозревала, хотя ее напарница в магазине игрушек, на основной работе нашей героини, проводив взглядом тогда еще потенциального кавалера, сразу ей сказала:
– Тамарка, не связывайся! Точно говорю: он женатик. И игрушки детям купил.
– Он племянникам выбирает, – заспорила Томочка, очарованная импозантным молодым мужчиной в дорогом кашемировом пальто.
Подругами они с Алькой не были, и та, фыркнув, оставила девушку в покое.
А сегодня, заскочив в большой торговый центр, она увидела Олега с семьей. Они явно выбрались на предновогодний шопинг. Мужчина по-хозяйски обнимал брюнетку с заметной примесью восточных кровей в длиннополой шубе, а два пацаненка-погодка дергали его за руку то к одной витрине, то к другой, громко вопя: «Папа, смотри!»
В довершение на пальце блеснуло обручальное кольцо, и Томочку, надеявшуюся, что вот сегодня, в волшебную новогоднюю ночь, ее мечты наконец-то сбудутся и ей предложат руку и сердце, словно ушатом ледяной воды окатили.
Как она тогда добралась домой – не помнит. Ревела долго, а потом решила действовать. Она не даст этому уроду испортить себе Новый год.
И так в угоду мужчине готовила его любимые блюда. Даже холодец, который с детства терпеть не могла!
Зато свой любимый салатик «селедка под шубой» не сделала. У Олега была аллергия на свеклу, а селедочку он и вовсе за рыбу не признавал, важно заявляя, что нормальная рыба – это тунец и лосось, стерлядь, семга, но никак не вонючая селедка пряного посола.
А еще ее уже бывший ненавидел живые елки. Признавал только искусственные. А Тамарочке очень хотелось живую, чтобы хвоей пахло на всю квартиру. Раньше ее со всеми этими выкаблучиваниями мирила «великая» любовь и мандарины. К мандаринам Олежек относился снисходительно и аллергией на них не страдал.
Так что девушка бегом слетала в ближайший магазин, благо свеклу и морковку сейчас можно было найти уже почищенные и отваренные в вакуумных упаковках. Соорудив «шубу», она поехала на елочный базар.
Теперь Тамара возилась с сумкой, пытаясь извлечь тяжеленькую елочку из торбы.
– Ни фига себе горшочек! – Тома с трудом вытащила деревце, потрясающе пахнущее и таинственно посверкивающее непонятно как прилепленными на него блесточками. Затем она уставилась на здоровый вазон, который был украшен барельефом в виде свернувшегося небольшого дракончика. – И год как раз драконий. Какая удача! Теперь мое желание точно сбудется. Жаль, что неживой. Такой хорошенький.
Она мечтательно погладила малютку по носу, представляя, как бы тот, будучи ручной зверушкой, подпалил Олеженьке его стильные брючки.
Блестяшки с ветки, задетые