Молчание. Алла Добрая

      «Мой друг – детектив Том Карвел – точно знает, что у каждого человека есть два лица, за которыми отлично уживается как хорошее, так и плохое. С Томом мы вместе больше семи лет. Мы вместе спим, едим, улыбаемся соседским детям, представляя своих. Или представляю только я, такое тоже возможно. Вечерами мы вместе любуемся закатами, сидя на балконе его маленькой квартирки на окраине Лондона, хотя могли бы жить в моем наследном доме, в престижном районе Белгравия. Доме, который журналисты прозвали «Замок на костях». Они любят давать громкие имена объектам своих расследований.

      Но, простите, я немного отвлеклась. Итак, мы с Томом вместе больше семи лет. Но он не торопится делать мне предложение. Потому, наверное, что видит мое второе лицо, и оно ему не очень нравится. Я и сама себе редко нравлюсь. Обладая весьма скромными внешними данными, я ничего не делаю для их улучшения. К тому же я сверх меры молчалива и довольно цинична благодаря урокам жизни и профессии. Ежедневно я имею дело с теми, у кого больше нет лиц, лишь бескровная оболочка из кожи и потухших глаз. Я – Энн Стоунхэмптон. Судмедэксперт».

      Генерал Савельев закрыл книгу и взглянул на обложку. Дорогой подарочный переплет и никаких иллюстраций. Лишь золотом крупно выведено имя автора, а в правом нижнем углу, заметно мельче, название романа. «Два лица».

      – Начало интересное, – произнес Савельев. – А вот профессия судмеда не женская, и уж точно не сахар.

      – И наша не мёд, – добавил генерал-майор Ладышев.

      В его кабинете витал приторный запах электронных сигарет – слабой попытки свести к минимуму многолетнюю вредную привычку.

      – Тоже верно, – согласился Савельев.

      – Пусть твои будут поделикатнее с Эмой Майн. Все-таки, писатель, человек особой душевной организации.

      – Предупрежу. Спасибо за книгу и автограф. Жена будет в восторге. Она считает, что детективы Майн лучшие.

      – И моя читает их запоем. А нам с тобой детективных историй и на службе хватает.

      Савельев взглянул на часы и произнес:

      – Получается, трех суток еще не прошло?

      – Нет. Со слов писательницы: она, ее муж Олег Макеев и издатель Глеб Бабицкий отмечали выход новой книги. После вечеринки Макеев порывался пойти поплавать в местной реке. Он в прошлом профессиональный пловец и имеет привычку делать вечерние заплывы. Но намечалась гроза, и его отговорили. Потом все пошли спать. Утром просыпаются – Макеева нет. Решили, что тот рано уехал на работу. Издатель тоже отправился в город, Майн осталась дома одна. До вечера никто не беспокоился. Ближе к десяти она начала звонить мужу – телефон вне зоны. Подождала ночь, утром в панике кинулась писать заявление. Конечно, его не приняли. Мне позвонили из министерства, попросили отреагировать. Следом сама звезда вместе с издателем пожаловали.

      Ладышев достал из папки плотно исписанный лист и передал Савельеву.

      – Не стал их к вам отправлять, уж больно писательница была бледна, того и гляди в обморок готова рухнуть.

      – Все понял, – произнес Савельев, взглянув на заявление. – Отреагируем, не впервой. Отправлю своих на место, пусть глянут, что там и как. Возможно, уже завтра пропажа найдется. Мог и загулять, чего не случается с нашим братом.

      Ладышев вынул из ящика стола футляр с электронной сигаретой и повертел ее в руках.

      – Какая гадость эти электроннки. Я считаю, если уж гробить здоровье, так с удовольствием. Нет же, моя допекла. Уверяет, что от этих вреда меньше.

      – Запах у них точно хуже, – улыбнулся Савельев. – Я хоть и не курильщик, но твои фирменные пахли терпко, натурально, а эти – забродившим компотом.

      Генерал-майор кивнул.

      – А ощущение во рту еще хуже. Проще бросить курить совсем. Возможно, моя на то и рассчитывает.

      Ладышев сунул сигарету обратно в футляр.

      – Что по делу Чайкиной, есть подвижки?

      – Сегодня получим результаты вскрытия, вечером доложу, – ответил Савельев.

      – Добро.