Основы философии. Павел Гуревич

      Не раз ученые, да и сами философы пытались порассуждать о том, что приносит человеку непосредственную пользу, а что, вообще говоря, от лукавого. Не только философия, но и любое знание о человеке, человеческом духе казалось кое-кому химеричным, мало приспособленным к тому, чтобы обустраивать жизнь. Однако человек никогда не стал бы человеком, если бы интересовался только тем, что приносит ему сиюминутную пользу.

      Безмерную услугу оказал людям первый умелец, который начертал на скале свои рисунки. Однако что от них проку: сыт ведь не будешь. На заре человеческой истории появились пророки, мудрецы. Для шлифовки ума в Индии изобрели шахматы. Потом уже в библейские времена родилась мудрость: «Не хлебом единым жив человек…» Кстати, именно в прошлом веке отечественный писатель Владимир Дудинцев напомнил эту истину. Так назывался написанный им роман, в котором говорилось о необходимости возрождения духовности.

      Философию иногда называют высшей мудростью. Она пользуется абстрактными понятиями, демонстрирует различные головоломки, которые требуют напряжения мысли. Обращается к вопросам, которые кажутся предельно отвлеченными, далекими от реальной жизни. Это рождает у тех, кто изучает философию, определенную робость, подозрительность. В самом деле, кому нужна эта заумь? Может быть, гораздо проще иронично назвать философом соседа, который обнаружил способность рассуждать?

      Между тем философию во многих странах начинают изучать даже в начальных классах. Учительница читает какой-нибудь рассказ или отрывок из конкретного сочинения и предлагает учащимся оценить события, поразмышлять над прочитанным. И тут обнаруживается, что многое из того, что по первому впечатлению кажется очевидным, требует раздумья. Попробуйте проверить себя. Возьмите какое-нибудь сочинение и условно разбросайте на полях вопросы: «Действительно ли так?», «Почему?», «Можно ли с этим согласиться?» Теперь еще раз взгляните на текст, и вы обнаружите, что возможности человека сомневаться в тех или иных утверждениях, глубоко обдумывать тот или иной вопрос беспредельны.

      Впрочем, попробуем. Открываем книгу бельгийского драматурга и поэта Мориса Метерлинка (1862–1949) «Разум цветов». Читаем: «Среди растений, в жизни которых мы наблюдаем разительные примеры инициативы, право на особенно внимательное изучение принадлежит тем, которые можно назвать одушевленными или чувствительными. Я ограничусь упоминанием о грациозном испуге „не тронь меня“ всем нам хорошо знакомой чувственной мимозы»[1].

      Проглядываем эти строчки и думаем: «Разве растения обладают инициативой?» Ведь такое чаще говорят о человеке. Неужели у растений есть душа и чувства? Может быть, можно сказать о мимозе, что она испугалась, но передать ей человеческие слова «не тронь меня…» Это уж слишком. Хотя, с другой стороны, ведь растения живые. Не исключено, что у них действительно есть разум. Где-то я прочитал про то, как комнатные растения реагируют на появление убийцы. Это, впрочем, был какой-то научный эксперимент. Растение, оказывается, опознает преступника. Возможно ли такое?

      Представим себе, что все это правда. Но тогда число вопросов множится. Вообще, что такое разум? Присущ ли он только человеку? Или есть нечто, что мы только принимаем за разум, а речь идет совсем об ином? «Не слишком безрассудно кажется мне утверждать, – пишет Метерлинк, – что нет существ более или менее разумных, но что существует всеобщий, разлитый повсюду разум, нечто вроде всемирного флюида[2], различно проникающего во все встречающиеся на его пути организмы, смотря по тому, являются ли они добрыми или дурными проводниками духа»[3].

      Итак, Метерлинк считает, что разум разлит во всей природе. Можем ли мы опровергнуть это утверждение? Окончательные доводы против данного суждения мы вряд ли сыщем. Тогда остается признать, что такое допущение возможно, но оно не является общепринятым. В этом случае можно говорить о своеобразной поэтизации природы, даже о ее очеловечивании. Метерлинк не одинок. Многие философы боготворили, одухотворяли природу. Так рождалась особая философская область знания, которую назвали натурфилософией.

      Натурфилософы (исследователи природы) подчас скептически относились к идее Бога. Они полагали, что мир можно объяснить исходя из самой природы. Это она, вечная и чудодейственная, развертывая себя, создает великое многообразие мира, в том числе и свой венец – чело века. Именно поэтому природа достойна поклонения. Единожды возникнув сама по себе, она раскрывает свое безмерное богатство и разнообразие. Однако среди натурфилософов были и такие мыслители, которые признавали Бога. Восхваляя природу, они считали, что это – язык, на котором Бог разговаривает с людьми. Так появилось так называемое естественное богословие.

      Философия, будучи относительно целостной, обнаруживает себя во множестве направлений, течений, учений и взглядов. Чтение Метерлинка позволило нам войти в область специфического подхода к миру – натурфилософского. Но он, понятное дело, не единственный. За века и тысячелетия своего существования философия накопила огромный арсенал идей, теорий, открытий. Внутри философии рождались особые отрасли философского знания. Появлялись школы,