Высоцкий. На краю. Юрий Сушко
мечтать о доченьке. «У меня от мамы был сундук со старинными вещами. А у Вовочки длинные волосы кудрявые по плечам, я ему надевала берет какой-нибудь со страусовым пером, платье дамское, сумочку в руки. И он в таком виде ко всем ходил, всех веселил…»
Она порой до слез завидовала подругам, которым в домашних хлопотах на помощь приходили родные люди. А на кого ей рассчитывать? Ее родители до рождения внука не дожили. Свекр, отец Семена, какой с него спрос? Он у нас аристократ, как-никак три высших образования – юридическое, экономическое и химическое. Да и дедом-то себя он называть не позволял. Дальняя родня шушукалась меж собой, считая его феноменальным эгоистом и плохим евреем. Правда, никто не смел отрицать, что Владимир Семенович Высоцкий-старший был человеком долга.
«Родился я в 1915 году в Киеве, – обычно писал в автобиографии Семен Владимирович Высоцкий. – Мой отец родился в 1889 году в Брест-Литовске в семье учителя, преподававшего русский язык… Родители развелись, мама живет в Киеве, работает косметологом. Переехав в Москву с отцом, я учился в техникуме связи, который закончил в 1936 году. В техникуме прошел курс вневойсковой военной подготовки, получил звание младшего лейтенанта. С марта 1941 года – на военной службе…»
Отец Нины – Максим Иванович Серегин – был родом из села Огарева Тульской губернии, приехал в стольный град в 14 лет, подносил чемоданы господам купцам у гостиниц, а с годами поднялся до ливрейного швейцара. Служил в разных гостиницах: в «Марселе» на углу Петровки и Столешникова переулка, затем в «Новомосковской», в «Фантазии» на Земляном валу. Где-то на московских улочках встретил он симпатичную девчушку Дуню Синотову, приехавшую в гости к старшей сестре из деревушки Утица, что у славного Бородинского поля.
Шумная, необъятная и тесная Москва уверенно подтолкнула друг к другу двух робких провинциалов в поисках хоть какой-то более-менее надежной опоры в круговерти городской жизни. Родилось у них 12 детей, но выжило лишь пятеро.
Нина появилась на свет в 1912 году. После смерти родителей занималась воспитанием младшего брата. Окончив комбинат иностранных языков, работала референтом-переводчиком с немецкого в иностранном отделе ВЦСПС, гидом в «Интуристе».
Судя по воспоминаниям близких, Володино детство, обутое и одетое, обогретое любовью, заботой и лаской родных и соседей, канонически выглядит вполне благополучным, безоблачным и благостным.
«К полутора годам отросли светлые волосы, они были густые и закручивались на концах в локоны. Синие в младенчестве, а позднее – серо-зеленые глаза смотрели внимательно…», – рассказывала мама.
«Я увидела сидящего на деревянном коне-качалке мальчика. Челка, ниспадающие к плечам крупные локоны. Поразили глаза: широко распахнутые, лучистые. И очень пытливые…» – вспоминала тетушка.
Ни дать ни взять – вылитый юный ангелочек Володюшка Ульянов, лучезарно улыбающийся нам с октябрятского значка. А ведь за подобные сусальные образа «здоровый трехлетка»