Урман. Любовь Николаевна Кротенко
неё был заворот кишок от тяжёлой работы.
В тридцать третьем году мы перешли из барака в свой домик. Нам досталось красивое место. Бугорок над поймой, внизу круглое озерко, из которого мы брали воду, за ним лужок, потом залив – Курья, отделённая от Васюгана полуостровом, за которым блестела коричневой водой река. Просматривалась красота заливной поймы почти до горизонта. Только любоваться этой прелестью не было ни времени, ни сил, ни настроения.
Сколько помню свою маму, она ещё на родине все время жаловалась на боли в сердце. В год перехода в свой домик она сильно заболела. Я увёл её в больницу. Полежала она там всего три дня. Захожу её проведать, Скрыпка говорит:
«Забирай свою мамашу. Ничего у неё не болит – увиливает от работы!» Кое-как довёл её до дома. Ночевать позвал старушку. Один побоялся с ней остаться. На другой день пошёл к коменданту за разрешением вести мать в кустовую больницу. Он направил меня к Кулешову, чтобы дал лодку и человека в помощь. Кулешов усмехнулся и ответил: «Лодка нам в артели самим нужна, а людей лишних у меня нет. Вези свою тунеядку сам – не маленький». Было мне в тот год девятнадцать лет.
Добрые люди дали лодку и весло. Пошёл домой, взял постель для матери и постелил на дно лодки. Мать положил на плечо, понёс к берегу, а тяжести не чувствовал – она уже совсем высохла. Прикрыл её холстиной и повез в Чижапку, где была кустовая больница. Гнать лодку было тяжело, потому что приходилось одновременно грести и поддерживать мать. Она металась от сильной боли и мочила полотенце, прикладывая себе на грудь. На закате солнца мы добрались до посёлка Жёлтый Яр. Мама попросила молока. Я поднялся в гору к домам. Денег у меня не было, но люди сочувственно отнеслись к моей беде и дали крынку молока бесплатно. Мама пить не стала, говорит: «Мне стало лучше. Потом попью. Давай скорее ехать, а то ещё далеко».
Проехали ещё километров восемь, и так быстро стемнело, что не видно стало берегов, кругом поблескивала вода. Я остановил лодку и понял, что заблудился. Ехал-то я по течению, а тут вижу – вода идёт мне навстречу. На Васюгане бесчисленное множество проток, заводей, курьюшек, стариц – сбиться с пути, да ещё ночью, – ничего не стоит. «Мама, – говорю, – мы заблудились». Она подняла голову: «Давай, греби к берегу. Переночуем, а завтра разбужу тебя пораньше, и там разберёмся». Я лёг рядом с ней, укрылись одеялом. Измучился за день, устал до последних сил и сразу уснул, как убитый.
Утром проснулся – солнце уже давно поднялось над горизонтом. Сразу обратил внимание на мать. Думаю, почему она меня не разбудила? «Мама, – говорю, – ты обещала разбудить меня пораньше, а солнце уже высоко». Она молчит. Приложил ладонь ко лбу, а голова холодная. Правая рука лежала на сердце и была белая, как снег. Я понял – маму потерял ещё вечером. Сел на беседку в лодке и не знаю что делать.
В это время шли колхозники на покос. Оказывается, мы заблудились недалеко от посёлка Курулдай. Женщины подошли ко мне и спросили, что случилось? Я как мог рассказал о своей беде,