Посмертная маска. Лев Овчинников
по омолаживанию тканей, переписывании генома и тому подобном. Наши обеспеченные соотечественники не выставляют свою слабость на показ».
Благородный бархатный голос диктора обволакивал слух Макса. Диктор оставался за кадром. А потому Макс гадал, кто же скрывается за ником «AverageOpinion»: бот, чей нарратив ткал ИИ от начала и до конца или человек – очередной блогер, балансирующий между своим банковским счётом и соблюдением законов государства? А может нечто среднее: союз автора и нейронки? Кто знает.
А в кадре проносились, сменяемые стильными, хорошо анимированными переходами графики, карты, флаги, фотографии ультрабогатых людей и абстрактные медицинские лаборатории.
«Последние уж точно созданы нейронками, жадно всосавшимися в древние фотобанки» – решил про себя Макс, увидев голливудские улыбки докторов, позирующих на фоне бесконечного ряда реторт, склянок и компьютеров.
Анимированные изображения пробегали прямо перед глазами Макса, наполняя его небольшую комнату.
Яркие и объёмные образы. Казалось, будто они осязаемы. Протяни руку и ощутишь мягкую ткань пурпурного флага Евразии. Сделай пару шагов и попадёшь внутрь особняка калифорнийского миллиардера, что больше напоминает модуль марсианской колонии, чем земное жилище.
Технически говоря, и голос диктора, и образы, текущие, словно из самой его речи, звучали и созерцались в голове Макса. И только в ней. Во всяком случае, так ему хотелось думать.
А всё благодаря нейрочипу.
«Ревнителям социальной справедливости, – продолжал голос канала «AverageOpinion», – каковых немало в нашем обществе, хочу напомнить на что тратят, обретённые при помощи биотехнологий десятилетия, олимпийцы отечественного бизнеса».
Боги эллинов, грозные и прекрасные, растворились в глитче, породившем изображения моложавых мужчин в деловых костюмах. Макс узнал их лица.
«Иванов, Мусаев, Витман, Рихтер и другие представители евразийской элиты тратят их на проекты. Глобальные проекты, которые невозможно закончить за одну человеческую жизнь. Я не утверждаю, что они великие альтруисты и трудятся ради нас с вами, ради блага нашей экономики, – тут диктор глубоко и тяжело вздохнул. – Нет. Все мы с вами понимаем, что никого добра или зла нет в природе. Что мораль сера, как грозовая туча. Поэтому и причина их трудолюбия в другом. Причина в том, что психологи называют эскапизмом. Наши с вами олигархи, как некогда модно было их величать, просто бегут от реальности. От той самой скуки и прокрастинации, которыми я уже пугал вас в начале выпуска. Так что я не уверен, хотел бы я продлевать свою жизнь биологическим путём или же нет. И чем бы занял я себя в течении десятилетий, приобретённых читерским способом? А это читерство, самое настоящее, если кто из вас геймер, и понимает о чём я. Читерство – идти в обход эволюции и природы».
– Да-да, все они страшно страдают, с башкой зарывшись в работу! – выпалил Макс вслух. – Особенно Витман. Особенно на яхте со шлюхами, чьи филейные части усыпаны известными веществами.
Рука потянулась к бутылке пива, когда Макс подумал, что пора кончать с привычкой проговаривать мысли вслух.
– Ведь я совсем один, – напомнил себе Макс. Вслух.
А бархатный внушительный голос, который, несомненно, должен был принадлежать английскому рыцарю или лорду старого мира, продолжал: «Могу понять опасения обеспеченных людей Китая, Кореи, Австралии, Калифорнии, Восточного Побережья или Конфедерации Северного Моря. Там нет социальных программ, равных по силе нашей «Vita Aeterna». Но я искренне не понимаю, зачем может понадобится искусственное продление жизни гражданину Евразийского Союза. Зачем оно может понадобиться сегодня, когда государственное субсидирование покрывает львиную долю вашей подписки на бессмертие.
Личное. Цифровое. Бессмертие».
Анимированная планета Земля стремительно выплыла из космической тьмы, усеянной серебряными гвоздиками. Выплыла прямо в середину небольшой комнаты Макса. Затем, среди зелени лесов, синих рек, бурых гор и жёлтой степи прорезались золотистым светом границы ЕАС – Евразийского Союза: от Чукотки до Эльзаса и Лотарингии. Территория Союза окрасилась пурпуром. Засиял двуглавый золотой орёл. А Макс подумал, что в Союзе не только символы отсылали к империи Восточного Рима.
После небольшой паузы голос продолжил, и земной шар сменился телом человека, которое тут же превратилось в анатомический атлас.
«И зачем цепляться за биологическое тело, во всех отношениях несовершенное, будто бы созданное слепым полубезумным инженером? В условиях, когда благодаря симфонии государства и крупного бизнеса, рай доступен по подписке…»
Макс не стал дослушивать. Его уже начинало коробить от высокопарности речи диктора. А разговоры про программу «Vita Aeterna», которую в народе называли нейропосмертием, а нередко и просто посмертием, стали последней каплей. Мысленно он вызвал интерфейс и включил поиск по настроению. На фоне блюра, за которым трудно было разглядеть анатомический атлас, всплыло окно. Макс выбрал «разрешить» и нейрочип принялся считывать его эмоции.
Между большим панорамным окном и металлическими