По вашим стопам, Великие. Александр Анфилов
существ без устали преследовали беглеца: то гнали на измор по глухим лесам, то стремились утянуть на дно сырых топей, то пускали блуждать по странным избам без окон, бессмысленные коридоры которых тянулись на вёрсты, не зная выхода. Тут приходилось таиться. Порой по нескольку минут он стоял недвижимо в тёмном закутке, пока рядом, по скрипучим, деревянным половицами цокали копыта и скребли когти. Они искали. Он знал, что найдут.
А после того, как жидкая тьма опять настигла и проглотила целиком, Рэй нашел себя в совсем тёмном, тесном месте. И стеклянный шарик на шее – заветное желание ведьмы, – что всякий раз являлся во снах в форме амулета, был тут как тут. Лишь этот волшебный предмет согревал грудь стрелка, пока остальное тело обдавало сырым холодом.
Он подрагивал, лежа спиной на влажной древесине. Поднял руку – ладонь уперлась в колючий, низкий потолок. «Опять гробу заперла».
Плохо было и то, что кошмары становились длиннее и изощреннее с каждой ночью. Сама его душа будто бы подплывала всё ближе к навному изменению. Всё сложнее становилось отличать кошмары от реальности. Всякий раз заставляли они задуматься, доведется ли ему увидеть рассвет. Он не слышал жутких и складных напевов старухи, как то происходило при личных встречах ранее, однако строчки из ее погребальных песенок сами собой всплывали в памяти.
«Баю-бай да люли, вот и на погост снесли,
Баю-бай, крепко спи, нет пути из-под земли».
Стрелок ударил по доскам, но те отдались твердью. Меж щелями сочились холодные капли. Он уперся коленями и руками в крышку, та с трудом поддалась, сразу осыпав землей. Глубоко.
В дальней части этого закопанного гроба заскребло, словно бы кто-то подбирался ближе, царапая ногтями по трухлявой древесине.
Только двинул ногой, как нечто ухватило ее да с такой силой, что лодыжка заныла от боли. Страх, который невозможно контролировать в этих снах, вновь заметался в сознании. Непроглядная тьма перед глазами пучилась и стрекотала, словно бы тот самый глаз всё еще шкворчал на сковородке где-то рядом. Герой отчаянно отбивался, но нечто неумолимо приближалось; скудное пространство наполнилось гнилостным смрадом.
Из земли под спиной вынырнули ледяные руки и схватили стрелка под запястья. В черной, внезапно оглохшей темноте, над самым лицом протянулся сиплый выдох. И только тьма, что царила на глубине, позволяла не видеть это нечто и благодаря тому сохранить рассудок.
Резкий, беспощадный крик опять вырвал из сна!
Вздрогнув, стрелок очнулся на ночной поляне геройского бивака. К таким пробуждениям он уже привык, не новый фокус, но сердце всё равно колотилось одичало. Дождь уже иссох. Рэй приподнялся, взглянув на безнадежно угасшие угли костра. Ах беспечный Амадей! Опять уснул на посту.
Рэй сильно потер лицо замерзшими пальцами. «Я больше не могу», – с дрожью взмолился усталый разум, но почти тут же поверх закрытых глаз пролетел скоп волшебных искр – свидетельство безупречной работы таланта Амадея, которым тот воспользовался несколько дней назад. «Что бы