…В состоянии мига… (сборник). Александр Леонидов (Филиппов)
za>
КОНТЕКСТ
В ТЫЛУ КРЕСТОВОГО ПОХОДА
СОННАЯ ПЕТЛЯ
ЗАГАДКА СФИНКСА
ВЫСОКО ОТ ЗЕМЛИ
«ОСЕННЕЕ СОЛНЦЕ»
ЭЛЕФАНТ КИГАШЕВ И КНИЖНЫЙ БИЗНЕС
ТОПОРНАЯ ИСТОРИЯ
«ВАС ЛЮБИТ ТОЛЬКО РОБОТ ТЕХПОДДЕРЖКИ…»
АЛЕКСЕЙ – ЧЕЛОВЕК БОЖИЙ
ГОРОДСКАЯ РЫБАЛКА
ОБЪЯТИЯ БОГОМОЛА: ОБ ИМПЕРАТОРЕ И ВЕЧНОСТИ
МЕЛОДИЯ МНОГОТОЧИЙ
ВСЁ ЛОЖЬ?
КАРИБСКИЙ ЗАГАР 1, 2
ДИЧЬ ЕДЯТ РУКАМИ
УБИЙСТВО
Руслан Перьев убил его. Да, убил! В этом не могло быть никаких сомнений. Вернувшись домой, Руслан нервно забегал из угла в угол. Свершилось! Столько лет Руслан мысленно подготавливал себя к этому событию, сколько мечтал об этом дне!
Как хотел он, чтобы глаза изумлённого Анаксимандра Корнева в роковой миг изумлённо и потерянно расширились! Корнев был знаменитым огородником – тыквоведом, и в газетах печатали его фотографии, рядом с огромными, им выращенными, тыквами – всем на зависть. Он был знаменит!
А его сосед по участку, Руслан Перьев, оставался в неизвестности, никому не нужный, никем не знаемый…
Но теперь-то это переменится, уж будьте уверены! Теперь подлецы-подписчики узнают и про Руслана Перьева! Пусть не тешат себя иллюзиями, что он смог бы и дальше безропотно терпеть соседа-селекционера с его тыквами и вонючим удобрением!
Особенно плохо – вспоминал Перьев – стало, когда негодяя Корнева назначили директором выставки юных натуралистов. Это стало совсем уж последней каплей в отчаянии Руслана. Ему хотелось выйти к людям, в самые гущи, и плакать, и кричать:
– Это несправедливо! Почему всё достаётся в одни руки, а другим, хорошим и правильным людям – ни шиша и постыдная безвестность?!
Но кто – до сегодняшнего рокового дня – услышал бы стенания Руслана Перьева? Бедного, непризнанного, внутри себя великого, а снаружи не очень, огородника-тыквоведа Перьева?
Так и созревал, наливался соками в удушливом парнике отчаяния, план, воплотившийся в сладкой мести, когда вообще всё назрело – дальше некуда! И стало всё у Руслана зримым и актуальным!
Ах, как вовремя – как раз к моменту задуманного Корневым триумфа! Блистать хотел на своей натуралистической выставке, назначенец! Ну, вот и блеснул! Да… Не с пустыми руками пошёл на выставку тыквоводов одержимый жаждой мести Руслан Перьев! А с орудием… Да, с орудием своей долго и тщательно взлелеянной мести…
Но – чу! Кто это ломится в дверь?! Так грубо и бесцеремонно? Неужели так скоро нашли его, неужели не дадут хотя бы день-другой в тишине насладиться горьким миндалём заслуженной соседом мести?!
Сейчас они ворвутся! И что? Разумеется, как у этой публики водится – начнут всё подряд фотографировать, и пойдут эти их характерные вопросы… Никчёмные, пустые, официальные…
– Имя? Фамилия? Год рождения?
– Как, скажите, как вы смогли такое сделать?!
И Руслан Перьев скажет, как. Он скажет – и станет надолго примером для всяких-разных там панков, рокеров, для этих потерявших себя, асоциальных наркоманов. Для всех, кто бесцельно и бессмысленно прожигает жизнь…
– Да – скажет Руслан гордо, прямо в холодные зрачки камеры – Да, это сделал я. Не кто-нибудь другой, а именно я! Я совершенно убил директора выставки юных натуралистов Корнева, когда доставил на эту выставку тыкву в три охвата! И что – говорите теперь – его тыковки перед этой, моей?!
Корнев, небось, до сих пор сидит в меланхолии! И всё потому, что Руслан Перьев был великим садоводом! И он нашёл место, и время, чтобы всем и каждому, в обход выскочки, наповал сражённого чужим успехом, это доказать…
16.01.1994 года
МОЛЧАНИЕ РЫБ
Старый еврей Фурман – потомок многих поколений торговых работников, и такой же старый дезертир из рабочего сословия – Степан Петрович Кочегаров – работали в небольшом рыбном магазинчике «Морское дно». Магазинчик был подвальным, с двенадцатью ступенями вниз, и являл собой отчасти даже цех. Дело в том, что с незапамятных времен сюда рыбу привозили сырой, и продавцы сами её солили перед продажей. Эта уютная работа очень нравилась покупателям, и у «Морского дна» сложился свой постоянный круг посетителей, знавших и Фурмана, и Петровича, словно бы членов своей семьи, да с незапамятных времен…
Фурман и Петрович всегда бранились и спорили. Это был бесконечный спор о засолке рыбы, начатый чуть ли не при Сталине ещё и, словно витиеватая река, протекавший мимо болотистых берегов истории из эпохи в эпоху. Фурман считал себя потомственным лавочником, и его очень бесило, что Петрович – «без году неделя в торговле» (причем эта неделя за сорок лет совместной работы так и не выросла