Мой Демон. Михаил Болле
можно?
– Можно. Дождалась-таки звонка, правда, не от импресарио. В общем, мы получили приглашение принять участие в спектакле! Мало того, я буду играть Пушкина, а она – Наталью Гончарову!
– Ну и когда кастинг? – поинтересовался Никита, откинувшись на спинку стула.
– Послезавтра вечером! – торжествовал приятель.
– Ну, я за вас рад…
– Охотно верю, хотя по голосу этого не скажешь.
– Отвяжись, дурак! – Никита был слишком слаб, чтобы вступать в дружеские препирательства.
– Но и это еще не всё! – напористо продолжал Сергей.
– А куда же больше?
– Помреж сказал, что спектакль пройдёт только один раз, зато платят целых три штуки баксов!
– Теперь я рад за вас вдвойне!
– И вновь хотелось бы верить, да тон неубедителен… Ладно, перезвоню позднее, когда мы все оклемаемся.
Никита выключил телефон и задумчиво глянул на лежавший перед ним журнал…
С чашкой кофе в руках, он направился в спальню, когда-то считавшуюся родительской. Из окон гостиной и кабинета просторной четырехкомнатной квартиры, выходивших на Адмиралтейскую набережную, открывался превосходный вид на противоположный берег Невы, где торчал знаменитый шпиль Петропавловской крепости. Не раз и не два, Никита думал о том, что начинать строительство города надо с какого-нибудь прекрасного сооружения, способного стать его символом – собора, арки, монумента, – но никак не с убогой казармы, увенчанной вязальной спицей!
За прошедшее, после заказного убийства родителей время, в квартире Никиты значительно поубавилось ценных предметов и даже мебели – наркотики нынче дорого стоят. Проходя по коридору мимо зеркала, он задержался, чтобы причесаться. Задумчиво водя массажной щеткой по своим светло-волнистым волосам, Никита не мог не выплеснуть копившегося на протяжении всего разговора, раздражения:
– Это просто бред какой-то… На роль Пушкина его, видите ли, пригласили! Тоже мне Качалов…
Затем состроил рожу, вернул щетку на подзеркальник и прошёл в спальню. Здесь его ожидало едва ли не самое чудесное зрелище на свете – а именно, полуобнаженная брюнетка, разметавшаяся во сне по широкой постели. Руки были широко раскинуты, а изящная ножка Лизы игриво высовывалась из-под одеяла, которое, словно бы само не желая скрывать таившуюся под ним красоту, уже сползло почти до самой талии. Казалось, лизни её бархатное тело по бедру, – и тут же ощутишь на губах свежий привкус клубники со взбитыми сливками.
При этом яркие губы чуть заметно шевелились, а веки под тонкими черными бровями слегка подрагивали, словно бы эта юная Афродита что-то рассматривала во сне или вела приятную беседу.
Никита хотел было прикрыть свою возлюбленную, но поленился наклоняться. Вместо этого он уселся за компьютер. Войдя в Интернет, Никита бегло просмотрел свою почту, где за последнее время, проведенное им в КПЗ, скопилось немало различных сообщений.