Над поэтическими страницами Михаила Юрьевича Лермонтова. Эрнст Саприцкий

      Вот удивительный талант –

      Как мог в такие годы

      Все понимать и так писать

      О людях и природе?

      Как будто жизнь уже прожил,

      Откуда столько знал?

      Так опыт жизни уплотнил,

      Так многое вобрал.

      Как будто бы хрустальный ключ

      Из-под горы забил,

      И солнца первозданный луч

      До дна его пронзил.

      Врожденный свыше, божий дар,

      Высокое призванье,

      Но сжег его страстей пожар,

      Толпы непониманье.

      Всех меряем мы по себе,

      Нам нет себя дороже,

      И гибнут в мелочной борьбе

      Такие люди, боже!

      И навалилась снова мгла –

      Все беспросветно, серо…

      Но тень огромная легла

      От маленького тела.

      Великолепно образован,

      И тонок, и умен,

      Людскою пошлостью не скован,

      Но ею же сражен.

      В нем уживались две натуры,

      Два очень разных человека:

      Бретер и принц литературы

      Златого пушкинского века!

      Он вровень с Пушкиным подняться

      Мог, проживи еще лет пять;

      Но, слава богу, наслаждаться

      Есть тем, что он успел создать.

      Спасибо, Господи, за это –

      Что без него родной Парнас?

      Такого не найти поэта,

      Лишь он и Пушкин есть у нас.

      И можно лишь предполагать,

      Во что бы гений мог развиться.

      Всю жизнь душа должна трудиться,

      Чтоб тайну замысла понять.

      Нет лишнего в его твореньях –

      Недостижимый идеал;

      И в прозе, и в стихотвореньях

      Он совершенства достигал.

      Как гравитация сжимает

      До страшной плотности частицы,

      Так мощь таланта обнажают

      Великолепные страницы:

      Невероятна сила слов

      В оправе бесподобных строф!

      Вот тайну кто унес с собой,

      Он, а не первый наш герой![1]