Любовь по обмену. Разрешите влюбиться. Лена Сокол
привели себя в порядок. Ира пританцовывает возле стола под музыку со смартфона, Маша под руководством Димы маринует мясо в большой кастрюле, а Зоя, покачивая головой в такт мелодии, режет хлеб.
– Чем помочь? – Спрашиваю.
Зоя бросает на меня короткий взгляд и хихикает:
– Переоденься для начала.
– Сейчас будем разводить огонь и жарить не какие-нибудь ваши маршмеллоу, а хорошее мясо. – Калинин сбрасывает в кастрюлю нарезанный лук, туда же наливает немного уксуса и целый пакет уже знакомого мне кефира.
Морщусь от увиденного, но с удивлением отмечаю, что пахнет из кастрюли приятно.
– Стейки? – Интересуюсь.
Но, заглянув внутрь, вижу мясо, порезанное на квадратики.
– Shashlyk! – Громко говорит Маша.
И все они по очереди начинают повторять это странное слово по несколько раз, делая акцент на букве «Ы» – знают ведь, что я ее ненавижу. Она дается мне труднее всего.
– Shashly-yk, – пытаюсь произнести, наблюдая, как Машины руки тонут в кастрюле с сырым мясом.
Она перемешивает его вручную, не боясь того, что отмываться потом придется в холодной воде и из подвесного умывальника.
– Будет очень вкусно, – обещает Дима и высыпает с размаху в кастрюлю целый пакет специй.
Маша морщится и несколько раз чихает, едва успев подставить к лицу локоть.
– Bo-o-od’ zda-ro-va! – Дружно говорят ей ребята.
– Спасибо! Все-таки надо было утром мариновать, – шмыгнув носом, отзывается она.
– Все нормально, прожарим. – Дима берет со стола бутерброд, шлепает подругу по заднице и, довольный, разворачивается. – Тем более горячее сырым не бывает. И посоли побольше, Маш!
– Пересолим ведь, – отказывается она.
– Соли, говорю. – Подталкивает к ней солонку.
– Закон кухни: кто может, готовит обед. Кто не может, раздает советы. – Смеется Зоя.
Я все еще прокручиваю в голове «Bo-o-od’ zda-ro-va!», чтобы запомнить и суметь потом повторить при случае, когда Дима кладет руку мне на плечо и произносит:
– Давай, меняй колготки, и пойдем за дровами.
Девчонки хохочут, а я качаю головой. Шутник, блин.
Через десять минут мы уже мотаемся по лесу в поисках сухих веток. Дима находит в овраге здоровенное бревно. Если быть точнее, оно выглядит, как тоненькое, засохшее, сломанное ветром, дерево, но когда мы его приподнимаем, становится ясно – унести и надорваться будет непросто.
– Сколько всего у тебя татуировок, Дима? – Спрашиваю, согнувшись под тяжестью ствола, взваленного на мое плечо.
– A hren znaet! – Отвечает он. – В смысле, много. Не знаю точно сколько.
– Сбился со счета?
Кажется, свежей футболке тоже хана, потому что слышно, как от бревна с противным шуршанием отслаивается сухая кора.
– Я больше переживаю, что места для новых тату остается все меньше. Вот это беда.
– А… Набьешь мне что-нибудь?
– Легко. – Он поправляет бревно, и меня поводит в сторону. – Только