Викинг и дева в огне. Галина Емельянова
тысяцкий Ярец.
Ярец, и соответствовал своему прозвищу – с огненно-рыжей бородой, в которой поблескивали серебряные дорожки седины. Статен и могуч, как дуб.
Северин бородку, пепельно-белых волос заплетал в две косички, как и волосы, а тысяцкий, гордился бородой лопатой, доходившей до ремня. Из воинов, сражающихся на поляне, еще у троих такие же бороды и косы, как у варяга
– Нет, не застоялся. – Другой бы улыбнулся, но Северин, только сверкнул глазами. Имя, данное ему отцом, любо богу морей и ветров Ньорду, который есть сила и мужество. Вот и Северин должен был вырасти строгим и суровым".
Он скинул рубаху, под которой, на пеньковой веревочке висел кипарисовый крест, затем вытащил меч, настоящий, боевой. Обоюдоострый клинок, длиной чуть меньше метра, с короткой рукоятью, позволял ловко орудовать мечом в гуще боя. Весил такой клинок немного, и отличался идеальным балансом между ударной силой и тяжестью. Гарда украшена серебром.
Ярец не мог похвастаться таким дорогим мечом, но гарда, защищавшая руку, была шире, да еще и щитом могучий воин прикрылся. Огромным, похожим на лодку. В это прикрытие и ударил клинок варяга, и от двух могучих ударов распался щит на две половинки.
– Ах ты, тать! – взревел тысяцкий от такого урона и щиту, и своей чести, и что не сумел увернуться.
Если старшой казался могутнее, то Северьян ловчее и проворнее. Его тело, украшенное рисунками и шрамами, стало с мечом единым целым. Как бы тысяцкий не старался, зацепить противника не сумел. Но и Северьян головы не терял: понимал, что слишком много глаз кругом. Сегодня ты Ярца победишь, а завтра дружина откажется с таким в бой идти. Поэтому он ограничился небольшим разрезом рубахи соперника и, вложив меч в ножны, отступил на безопасное расстояние.
Зрители: дружинники, вездесущие мальчишки, восторженно заулюлюкали и закричали.
– Уважил, уважил старика.
– Да не прибедняйся, Ярец сын Данилов, славно порубились.
– Счас и в баньку, а потом Серафима, нам холодных щей, со щавелем, кваску с чабрецом.
Северин—Северьян хмельного не пил. Еще мальчишкой он попробовал крепкого эля, и ему так три дня выворачивало нутро, что мать сходила к провидцу. Тот предрек ее сыну гибель от хмельного. Как именно, колдун подробностей не раскрыл. Но то ли лихорадка и головная боль, то ли страх перед колдуном, но Северин никогда больше не пил ни эля, ни медовухи. И даже заморского вина.
Бога, отдавшего жизнь за спасение всего сущего на земле, он принял в сердце будучи зрелым мужчиной. В тот день стоял на дворе месяц вересень, время, когда на Родине цветет медоносный вереск, и скалы окрашиваются в розовые и, фиолетовые цвета. Так сошлось, что наступили именины святого Северьяна, коим Северина и крестили. Ему тогда это показалась хорошим знаком.
Он пришел на Русь с остатками родового племени. Дед его сражался в Варяжской сотне Византйского императора. Славный Гаральд Суровый вел их в бой. Добыли они много золота и драгоценных камней. Гарольд слыл щедрым со своими приближенными. Это золото и сделало деда ярлом. А отца Сигурда Соленого, морским ярлом, ищущим свою добычу и на суше, и на воде.