Лучшее лекарство. Аля Кьют
хотела его расстраивать. Зато Мила отцовские чувства не щадила
– Сядь и доешь, – тихо, но сурово велел Тимур.
Мила, конечно, его игнорировала, умчалась в свою комнату.
Я видела, как раздуваются ноздри мужа от ярости. Пытаясь сгладить непростые отношения, я погладила его по руке и попросила:
– Оставь ее, Тим. Я ей позже морковку почищу и перчик дам. К тому же нам не повредит поужинать вдвоем.
Неожиданно он быстро согласился.
– Да, пожалуй. Динара бабушка заберет с футбола?
– Да. Он точно уговорит ее зайти съесть пиццу потом. Вернутся ближе к ночи, – сказала я с улыбкой.
Нехорошо, конечно, что Тим опять повздорил с Миленой, но у меня появилась возможность наедине сказать ему первому о возможной беременности.
Я еще не знала точно, но чувствовала. Мы не планировали третьего ребенка, но я знала, что Тимур обрадуется.
Однако муж опередил меня. Он покосился мне за плечо, потер подбородок и сказал:
– У меня другая, Лен.
Я сначала вообще не поняла, о чем он.
– Другая машина? Опять? Тебе не надоело?
Муж менял авто по два раза в год. Я вроде привыкла к его причудам, но это была уже третья. Как-то нездорово.
– Машина все та же. У меня другая женщина. Мы несколько месяцев вместе. Я ухожу к ней.
Тим говорил очень тихо, чтобы ничего не услышала наша дочь. Первое, что я почувствовала, это благодарность. Хотя бы не объявил об этом при Миле. Она и так его почти ненавидит последнее время.
Но через секунду меня как будто ледяной водой облили. Я почувствовала липкий озноб, губы затряслись. На языке вертелось много всего, но я смогла сказать только жалкое:
– Как же так, Тима?
А он как будто только этих слов и ждал.
Наколов на вилку кусок запечённого кабачка и немного семги, он макнул рыбу в соус, прожевал, отложил вилку.
– А ты думала, мы будем вместе навсегда?
Издевательская насмешка в голосе заставила меня сжать руки в кулаки. Я старалась не заплакать, но глаза уже стали влажными.
– Ты уже не так свежа, милая. Я женился на красивой девочке, а ты превратилась в кухарку-наседку.
– Ты сам хотел, чтобы я сидела дома, – напомнила я ему.
– Конечно, хотел. Жена должна думать о детях и муже.
– Так что я сделала не так?
– Ничего, Лена. Просто чувства кончились. Я тебя разлюбил. Так бывает.
Он говорил эти жестокие слова без эмоций. Как будто колонку новостей мне зачитывал.
Из глаз хлынули слезы. Я знала, что они только взбесят Тима, но ничего не смогла поделать.
Я отдала ему всю свою жизнь, молодость, отказалась от амбиций, родила детей, а он просто взял и разлюбил.
Почему? За что?
– Не рыдай, Елена. Что за привычки идиотские у вас, баб. Чуть что – сразу в слезы. Подумай о дочери!
– А ты о дочери подумал? – не выдержала я и повысила голос. – А о сыне?
– Я буду содержать вас, – пообещал Тим, вставая из-за стола. – Голодать не будете!
Он вытер рот салфеткой и бросил ее в тарелку с недоеденным ужином.
– Аппетит пропал от твоих соплей. Детям сама все расскажи.
– Что папа нашел себе другую жену? Что ты бросил нас? Почему я должна рассказывать, если это твои паршивые решения?
Тимур смерил меня взглядом, от которого слезы высохли, а липкий озноб сменился не менее липким страхом.
– Я пытаюсь расстаться по-хорошему, Лена. Пожалуйста, не вынуждай меня…
Он оставил меня додумывать, как будет по-плохому. Тимур взял ключи от машины, накинул куртку, обулся. Я сидела за столом, глядя на салфетку в его тарелке.
– В выходные я зайду, и мы поговорим спокойно. Попробуй прийти в себя и не устраивать сцен.
Тим открыл дверь и ушел из дома. Он не взял одежду, деньги, документы, зубную щетку, в конце концов. Значит, в том другом доме у него все это было.
Я продолжала сидеть и смотреть в одну точку. По лицу текли слезы. Сердце разрывалось от боли и жалости к себе. Но я даже поплакать не имела права. Моя дочь могла услышать. Я точно не была готова сейчас все ей рассказывать.
Да я и сама не верила в жестокие слова мужа и его поспешное бегство. Он ведь просто удрал, как
жалкий трус. Как он мог взять и оставить меня наедине с этими новостями? Разве так расстаются по-хорошему? Печальные анекдотичные истории про мужа, который ушел за хлебом и не вернулся, – теперь моя реальность, что ли?
У меня не осталось сил сдерживать слезы. Я пошла в ванную, чтобы поплакать хоть немножко, но зазвонил домофон. Мила, конечно, и не думала выйти из комнаты. Сегодня я была рада ее трудному возрасту и активным попыткам сепарироваться.
Пришлось проглотить рыдания и открыть дверь.
Это