Вкус боли. Андрей Казаков
то, что окружающее его, человека, общество основной своей массой настроено враждебно и организовано примитивно. Сделать своё окружение хоть немного лучше – основная задача каждого мыслителя.
Мои стихи – это жёстко-хлёсткая, часто натуралистическая экспрессия современности в миниатюрах; демонстрация нашего мира таким, каков он есть. Истина цинична и, увы, трагична. Перед вами кич с применением гротеска, экстравагантности, аллегорий и прочих крикливых и шутовских штучек, исходя из того, что вся наша жизнь – цирковой балаган по сути, в котором взрослые-актёры и есть самые настоящие дети. Не надо придираться к отдельным словам и фразам, искать конкретные подтексты. Есть иллюзии, в том числе авторские, переплетающиеся с реалиями большого и разношёрстного перестроечного периода страны и мира в целом.
Сочинение написано в постсоветский период, охватывает почти три последних десятилетия и состоит из четырёх разделов, размещённых в двух томах. Это первый том сочинения, содержащий главный раздел – «Вкус боли». В нём представлены стихи о любви и жизни вообще без каких-либо приукрашиваний. В жизни много боли. Значит, с ней надо жить-дружить, расчувствовать её вкусовые оттенки и при этом попытаться отделить зёрна от плевел.
Второй том включает следующие материалы:
В раздел «Зоохория» включены стихи о небе, земле и воде; об очеловеченных животных, птицах, насекомых и растениях, через состояние или поведение которых раскрывается мир людей.
Раздел «Политфенька» включает в себя особенности жизни разных социальных групп людей в условиях жестокости и вездесущей несправедливости, а также советы и рекомендации автора по сохранению человеческого облика в любых условиях.
Стихомассаж «Русская парилка» раскрывает читателю людскую интимную правду, такую же жгуче-откровенную, как сама русская парилка.
Если Вы человек свободного-творческого независимого труда, способный ставить перед собой самые трудные задачи во благо окружающего Вас мира и даже в одиночку выполнять их, то эта книга для Вас.
Итак, перед Вами первый том моего сочинения —
«Вкус боли».
Вкус боли
Без вариантов
День выливает в день своё подобье;
от серости до серости лишь шаг.
Вся жизнь вмещается в надгробье —
бессмысленный и пустотелый знак.
Смерть – обретение покоя;
уход от всяких передряг —
всё ж, не заменит мир Живого,
в котором солнце – не пустяк.
Без вариантов
В гостях у марсиан
Сквозь призму глаз лежит цветастый мир.
Он множится, растёт и загнивает.
А есть ли он вообще?
Быть может, антимир
уже давно всем этим заправляет?
Мир-антимир вращается мячом
в галактиках небесно-бесконечных;
клубок противоречий, змей земной,
гость-временщик у марсиан беспечных.
В гостях у марсиан
Жизнеход
Лежит бутылка на столе;
лежит бутылка.
И в ней уж пусто на заре;
совсем уж пусто.
Лишь муха копошится в слизком дне;
хозяин пребывает в крепком сне
и громогласным храпом давит ухо.
Жизнеход
Их нет!
Живу сквозь сон своих начинаний.
Дышу поверхностно, через нос.
И прёт из меня букет излияний,
рождённый душою как вечный вопрос.
Но людям нужны не вопросы.
Ответы.
Простые, как капля дождя на щеке.
Время летит, а их, громко, нету.
Всё изменилось, а их, просто, нету.
Их
не бывает
вообще.
Карамболь
Шли вдвоём, вели беседу.
Солнце, улица, весна.
Вдруг машина на дороге.
Визг, сирена, тормоза.
Происшествие с подругой:
отлетела голова…
В мир глаза полуоткрыты;
губы еле шелестят;
произносят чуть заметно:
«Что случилось? Где же я?».
И, укрыв её собою,
в липко-кровяной земле,
прошептал, что всё в порядке:
вечно счастье на Земле!