V щё… чку. Владимир Ильичев (Сквер)

      Не поняв ничего – из Великого,

      и забыв – приблизительно мудрое,

      мы летим, под Киркора Филиппова,

      ирреально высокими фурами,

      по дорогам, разгвазданным нами же,

      мимо сёл, в зеркалах пропадающих.

      В лобовые – за камешком камешек.

      Возим «счастье» – друг другу, куда ещё…

      Мы весьма недовольны кавычками

      и отставшей в развитии буковкой,

      мы встречаемся чатами, личками,

      чистым случаем – закоулками.

      Но у Счастья заглавная – лунная,

      бескавычно, реально высокая,

      не в кривых, не в шипах, не шатунная,

      и не где-то под стейками с соками.

      С ней на связи заглавная – звёздная,

      безоглядно, вселенски широкая,

      не в грязи, не дорожно-обозная,

      и не где-то под бифами с брокколи.

      И рука, от руля грубо-тёмная,

      на крыле… Теплородное, нежное.

      Я-то думал – профура скоромная,

      а потрогал – родная, нездешняя.

      Две ноги на педаль в свете месяца.

      Ты смела не по виду, попутчица.

      Нас объедут, когда перебесятся.

      Вылетай. Вылетаю. Получится.

      Территория тронутых ритмом людей,

      развлекательный край дискотек и аварий,

      где торговец дорогой – ещё не злодей,

      где охота на тело – уже не сафари.

      Перевёрнутый цех нестекающих туш,

      разъедающий фон застоявшейся боли,

      и мне страшно, что взялся, и бросить бы гуж,

      так ведь – овен, гордец… ёлки-палки… бемольки…

      Да. Ещё я люблю музыкальные сны

      и находки из них в окружающем мире.

      Вот нашёл себе «Я». И остался без «Мы».

      В деревенских горах. В живописном сортире.

      В каждой клеточке каждой берёзы —

      все стихи непростые мои.

      И простые. И дар. И курьёзы.

      И не созданный Ноем НИИ —

      нет, не созданный Ноем… Не ноем.

      Просто реже берём топоры.

      Не стремимся к безмолвным покоям

      в беспокойстве весенней поры.

      «Будь что будет!» – наследие сказки.

      Фраза-фокус. Строка-волшебство.

      Без руля, без дороги. Без КАСКи.

      Неизменно любуясь листвой.

      Золотые муравьи

      запрягают чёрных,

      крупно пишут «Се ля ви»

      в книгах и в уборных.

      Золотые муравьи

      чёрных обижают —

      и похлёбки, и любви

      ни за что лишают.

      Золотые муравьи

      никого не любят

      и моралью на крови

      муравейник губят.

      Золотая молодёжь

      в стороне от черни.

      Не работает. Балдёж.

      Коньячок-печенье.

      Покоряются рабы,

      веруют во благо,

      к пущей вере, от судьбы —

      золотая брага…

      А в лесу, с начала лет,

      бродит муравьедка,

      и по цвету свой обед

      выбирает редко.

      Золотые муравьи

      погоняют чёрных

      с неказистой плитки и

      из-за фикс учёных.

      «Запись невозможна,

      замените диск» —

      бычит осторожно,

      не идёт на риск,

      не желает множить

      Сид Иромыч стих —

      боязно тревожить

      тех, кто пьян и тих.

      Нелегальных красок —

      много, для стиха,

      мало – хмеля сказок

      с вытяжкой греха.

      Имя – от легенды,

      сам же – сер и пуст.

      Плоский, вредный хрен ты.

      А и ладно.